«Человек все же включается быстрее», — с удовлетворением подумал командир и включил программу обзора пультов управления и жилых помещений корабля. На быстро сменяющих друг друга изображениях было хорошо видно, что на периферийных пультах, окруженных двойным кольцом бикронного поля, начинают приходить в себя космонавты. Постепенно изображение становилось все отчетливее и вот уже вполне можно было разглядеть черты лиц товарищей и спутников. Скоро на ЦПУ поступят сигналы о всех параметрах состояния людей, но электроника пока запаздывала, а командир не хотел ждать.
Первым открыл глаза Клод Мюррей, компьютерщик с Венеры, которого разыскали всего за два месяца до экспедиции где-то в Новом Париже.
— С пробуждением, Клод! — улыбнулся Андрей, встретившись с ним взглядом.
— Что? — переспросил Клод, ошарашенно глядя вокруг себя.
— Что, не сладко? Гравитационное похмелье — штука тяжелая, да и рассола у нас нет, — пошутил Андрей, вспомнив древнюю пословицу, в душе переживая за венерианина.
Клоду было тяжелее, чем ему, потому что, во-первых, за двойным слоем бикронного поля всегда тяжелее, а во-вторых, Мюррей впервые преодолевал гравитационное торможение и нужно было время, чтобы он окончательно пришел в себя.
После Мюррея очнулся старший вахтенный офицер Косовский.
— Ну, как дела, командир? — через силу улыбнулся офицер, едва лишь немного пришел в себя.
— Все в порядке. Просыпайся и ко мне в Пульт.
— Понял, — кивнул Косовский.
В общем-то Космический устав требовал от командира единоличного принятия решения, но Андрей летел с Косовским уже в третий раз подряд и хотел посоветоваться со старым другом. Так, впрочем, поступали и другие командиры кораблей, так что командир «Мира» вовсе не был исключением. Само же требование Устава касалось скорее кризисных ситуаций, когда промедление в принятии пусть не самого верного, но единственно обязательного для всех решения было просто жизненно необходимо.
Пока экипаж медленно возвращался к жизни, Шестун включил трехмерную голографическую карту, поместив в центр голубой сверхгигант Е750, чаще называемый просто Витязем А. Вокруг Витязя А тесной сетью расположились странные плотные пылевые туманности, образующие все вместе что-то вроде густой паутины на периферии планетарной системы Витязя А, состоящей всего из трех планет-гигантов, примерно схожих по размеру и строению с Юпитером и белой неяркой звезды Витязь Б, расположенной сразу за планетами. Туманность была настолько плотной, что сама двойная система Витязь А — Витязь Б была открыта совсем недавно и «Миру» теперь предстояло вплотную заняться этим странным пылевым ожерельем, получившим название Паутины Циолковского.
