— Примерно.
— Но Марс — это жопа! Вы сами рассказывали. Около Чернобыля жить лучше…
— Жопа ли? Может быть, Вернер фон Браун не всё нафантазировал в своей книге?
— Да вы что?
Вдруг наступило состояние невесомости. Профессор и девочка повисли под потолком. Их стало тошнить. Куски рвоты плавали вокруг. Ольга от омерзения закрыла глаза.
Девочка очнулась тогда, когда вновь появилась сила тяжести. Она села на пол кабины, а чья-то плохо переваренная лепёшка шлёпнулась ей на голову.
Остаток пути спутники провели за уборкой кабины. Для этого пришлось использовать всю питьевую воду, запасное бельё профессора, рубашку профессора, а потом и его майку, даже носки. После уборки всё это профессор сложил обратно в портфель.
— На Марсе сожжём и напьёмся вволю, — сказал по этому поводу профессор.
Порядок уже был наведён, когда кабину сильно тряхнула и она встала.
— Марс? — спросила девочка старика. Тот ничего не ответил.
Створки лифта ещё не разъехались, а Ольга уже зажмурилась. Когда на слух ей показалось, что путь свободен, она шагнула вперёд и наткнулась на что-то мягкое. Ольга открыла глаза и сказала тихо:
— Ой, папка…
Она вышла из лифта первой. За ней профессор.
* * *
Перед девочкой действительно стоял её отец. Почти такой же, как дома на фотографии, только постаревший. Кудели из золотых сделались серебряные. Даже шлем на нём был тот же самый, с очками-консервами. За его спиной было голубое прозрачное небо и колосилось поле какого-то злака. Вдалеке виднелись белые купола жилищ. На плече отец держал двустволку.
«Земля?» — подумала Ольга и огляделась. Они стояли на площадке, похожей на крышу обыкновенной многоэтажки. Площадка была ограждена кирпичным барьерчиком и залита битумом. В центре площадки громоздился бетонный домик с плоской крышей. Вместо железной двери у него были створки лифта. Оттуда Ольга и Мстислав Сергеевич вышли. Вокруг торчали какие-то антенны.
Отец бросился целовать и обнимать дочку.
— Здравствуй, милая, здравствуй, дорогая! Как же я по тебе соскучился! Большая какая выросла! А красавица, прямо невеста! — говорил он и говорил, не в силах налюбоваться на Ольгу.
— Где мы, папа? — слабым голосом спросила Ольга. — Мы, что ли, умерли?
— Мы на Марсе, Оленька, на Марсе!
— Марс — это жопа, папа, мне Мстислав Сергеевич рассказывал…
— Фу, какие нехорошие слова ты говоришь! Вот что значит, без отца выросла, нахваталась… — отец помрачнел и отстранился от девочки. Он поглядел на профессора.
