Это было правилом хорошего тона: оформить командировку, а билет на самолет взять на попозже. А вот нету на пораньше! И докажи?!
Однажды оболдуев обнаружил в скверике сам начальник Глинский:
— Ой! А что это вы тут делаете? Вам давно положено быть добравшимися до места?!
Костян сонным глазом окинул шефа и сказал великие слова:
— Юрий Васильевич! Мы, русские, долго запрягаем, но зато быстро едем!
…Нам с Минькой оболдуи очень понравились, и мы, сдав на завод документы и устроившись в общежитие, купили в местном магазине водки для поддержания задушевности.
Шура приехал на неделю позже: поселился в нашей комнате и сразу стал качать права. Он решил, что в комнате курить нельзя. Сам он был из некурящих, и как только мы с Минькой закуривали, лежа на постелях (последняя радость для молодого специалиста), он открывал двери и окна, всячески генерируя сквозняк. Нам было грустно и больно видеть, как выветривается с таким трудом созданный кумар.
Иногда, чтоб не простыть на сквозняке, он надевал черный длинный плащ с капюшоном и становился похож на инквизитора. Многие даже поговаривали, что Шура по ночам ловит еретиков.
Но мы не спешили покупать у него индульгенции, а наоборот — старались сделать веселой жизнь нашего добропорядочного падре. Один раз напихали ему в зимнюю одежду и в валенки железяк весом до килограмма и более, в другой раз прибили под койкой его вещевой чемодан. На следующий день застали картину: сидя на корточках, Шура вертел на полу чемодан вокруг невидимой оси и демонически хохотал.
Нам от Шуры страдалось не меньше. Он был жаворонком, ранней пташкой, и иногда в выходной вставал в семь утра, брал в руки гитару и духовой камертон и принимался долго и заунывно настраивать. Звук у камертона был тоскливый и незвучный, короткий, как жизнь рябчика, и походил на охотничий манок. Досыпать при такой фонограмме было совершенно невозможно:
«Жаворонок — это вовсе не птица! Это Шура Испанец — виртуоз, гитарист».
Настроивши, он принимался тамбуринить однотипные вариации фламенко.
— Шура? А знаешь ли ты, что все люди делятся на сов и жаворонков?
— Ну, знаю…
— Так вот ты — дятел!
Радостно осклабившись, он полез душить кого-нибудь из нас, делая при этом мистическую мину:
— Я Алессандро! Алессандро! А ты убил меня. Убийца…
Он и в самом деле был похож на коварного слугу из известного фильма.
* * *
Баранча — уникальное место. Здесь даже в самый спокойный день почему-то бывает ветер. Он летает взад-вперед по прямой, как кусок трубы по главной улице Коммуны, словно кучумов гонец, и нет ему никакого дела до людей, ищущих покоя.
