С общефилософских позиций архитектоника согласия обусловлена взаимосвязью субъективного и объективного.
Субъективный элемент выражается в сознательно-волевом отношении лица к возникшей ситуации. Особую значимость здесь приобретают мотивация и цель, которые лежат в основе принятия решения и ожидания последствий выражения согласия. Объективные признаки согласия, напротив, выражаются в предмете, объекте, времени, месте, обстоятельствах, условиях и обстановке причинения вреда.
Однако понятие «согласие» не ограничивается указанием на его субъективные и объективные признаки, поскольку само по себе понятие – это «одна из форм отражения мира на ступени познания; мысль, представляющая собой обобщение предметов некоторого класса по их специфическим признакам»[168].
Узкоспециализированный характер изучения института согласия пострадавшего в уголовно-правовой науке отразился и на исследовании его сущностных признаков. В частности, С. В. Познышев рассматривал согласие пострадавшего как обстоятельство, исключающее преступность деяния, и выделял только те признаки, которые характеризуют его в этом качестве. Исключало преступность деяния только согласие, «данное серьезно, выражающее обдуманное решение субъекта; данное добровольно, а не в силу какого-либо принуждения; не вырванное обманом, а данное с пониманием последствий деяния, на которое дается согласие; данное лицом вменяемым и не по совершении, а до совершения деяния [169].
В отличие от С. В. Познышева, Л. С. Белогриц-Котляревский главное условие правомерности согласия потерпевшего видел в направленности действий причинителя. Автор впервые предпринял попытку сформулировать универсальные признаки согласия пострадавшего и в их числе назвал правоспособность выражающего согласие в момент дачи такового; добровольность согласия; его серьезный характер, а равно объект согласия – частные интересы[170].
В настоящее время А. В. Сумачев, разграничивая общее и непосредственно уголовно-правовое понятия «согласие», к признакам первого относит действительность, добровольность, наличность и конкретность. В уголовно-правовом понятии «согласие лица» к названным признакам добавляется признак, характеризующий результат такового, а также особенность признака действительности[171].
Менее удачным видится выделение в числе сущностных свойств согласия только тех признаков, которые характеризуют его субъект и объект. В частности, В. И. Колосова и Е. О. Маляева в их числе называют следующие:
