. Ранее нами раскрывалась наша собственная позиция относительно уголовно-правового статуса потерпевшего. Не повторяясь, отметим лишь, что признание или непризнание лица потерпевшим от преступления зависит не только от того, предусматривает ли состав преступления такой факультативный признак, как наличие потерпевшего, или нет.
По нашему мнению, потерпевшим в уголовном праве России должно признаваться лицо, законные права и интересы которого нарушены при совершении преступного посягательства. Однако если рассматривать примирение с потерпевшим как комплексный институт, следует признать, что одного лишь уголовно-правового статуса потерпевшего недостаточно для того, чтобы лицо выступило стороной медиационных отношений. Поскольку сторонами в этих отношениях являются не только потерпевший и преступник, но и государство в лице своих специализированных органов, эти отношения предполагают определенную процессуальную процедуру, которая, в свою очередь, невозможна без участия в ней лиц, обладающих процессуальным статусом.
Несомненно, пострадавшее лицо имеет право пойти с преступником на примирение с момента совершения преступления, однако для возникновения медиационных отношений такое лицо должно обладать не только правовыми, но и процессуальными признаками потерпевшего.
В теории и на практике наибольшие сложности вызывает вопрос о правоспособности потерпевшего как субъекта примирения.
Согласно ч. 2 ст. 17 ГК РФ общая правоспособность лица возникает в момент его рождения и прекращается смертью. Гражданская дееспособность физического лица по общему правилу в полном объеме возникает по достижении восемнадцатилетнего возраста (ст. 21 ГК РФ). С совершеннолетием связывается способность лица являться полноценным участником практически всех общественных отношений, поэтому этот возраст и считается возрастом общегражданской дееспособности. Но гражданское право наделяет определенной мерой дееспособности и несовершеннолетних. Также поступает и российский уголовный закон в отношении субъекта преступления. При этом он не устанавливает минимальный возраст потерпевшего, что нельзя не признать справедливым и разумным.
Придание лицу статуса потерпевшего не должно зависеть от его возраста и дееспособности. Иное решение вопроса поставило бы под сомнение социальную значимость уголовного закона, призванного охранять личность от преступных посягательств, особенно в тех ситуациях, когда сам потерпевший не в состоянии защитить себя в силу физической или психической беспомощности.
