Она шаг за шагом обошла весь город и останавливалась у каждых ворот.
Так проходила она всю ночь до утра, но ничего примечательного не увидела.
К утренней молитве Нушапери-ханум вернулась во дворец, сняла доспехи, разделась и легла в постель.
А вечером опять встала, оделась с ног до головы в богатырские доспехи, опоясалась мечом, взяла щит, вышла из дворца и пошла по городу.
Она ходила по таким закоулкам, куда и стража не заглядывала, и опять ничего примечательного не обнаружила, лишь увидела на окраине города маленькую хижину. В хижине горел свет.
— Вот! — сказала себе Нушапери-ханум. — В этом огромном городе моего отца много тысяч домов, но ни один из них не освещен. А в этой хижине виден свет. Почему же там не спят?
Сомнение закралось в душу Нушапери-ханум, и она пошла к светившемуся окошку.
Дошла она до хижины и видит — во дворе перед хижиной растет дерево.
Нушапери-ханум постучалась в дверь. Ей отворила старуха.
— Что тебе надо? — спросила она.
— Не пустишь ли к себе гостя? — сказала Нушапери-ханум.
— Я жизнь готова отдать за гостя, — приветливо ответила старуха.
Нушапери-ханум вошла в хижину и очутилась в небольшой комнате. В комнате были две двери, одна из них вела на кухню, другая была заперта. Она оглядела комнату и увидела на стене меч.
Старуха вышла куда-то и долго не возвращалась. Наконец, она вернулась с кувшином воды, обмыла руки и ноги Нушапери-ханум и усадила ее на подушку в почетном углу.
Потом старуха разостлала перед Нушапери-ханум скатерть, подала ужин, и они вместе поели.
Когда же настало время спать, старуха приготовила постель для гостьи. Нушапери-ханум заметила, что старуха ей приготовила постель, а о себе не позаботилась.
Девушка легла, не раздеваясь, и притворилась спящей.
Вдруг она увидела, как старуха сняла меч со стены, подошла к ней и трижды взмахнула мечом над ее головой.
Нушапери-ханум не шелохнулась.
Тогда старуха убедилась, что Нушапери-ханум спит, повесила меч на место, открыла запертую дверь и вошла в соседнюю комнату. Через некоторое время она принесла оттуда двух щенят, освободила их от цепи и положила на мягкий тюфяк. Щенята стали резвиться и играть друг с другом до тех пор, пока не устали. Потом они уснули.
Тогда старуха принесла шелковую постель, уложила в нее обоих щенят, а сама села у их изголовья и начала плакать. Она столько плакала, что упала, наконец, без сил.
Прошло немало времени пока старуха снова пришла в себя, села у изголовья щенят, взяла опахало и стала обвевать их.
