– Не надо равнять меня с этой сволочью, – тихо проговорил он, дернув челюстью. – Я знаю, в жизни я порядочно согрешил, но не настолько же, чтобы меня числили в одной… одной кодле с этими…
После ужина он снова вернулся к разговору, добавив:
– Вообще единственный театр, куда я хотел бы попасть, это Художественный… Но об этом можно только мечтать.
– В Москве есть и другие театры, – сказала Варя.
Басаргин нахохлился и заявил, что ничего не выйдет. Само собой, не прошло и недели, как он начал сочинять пьесу.
Вышла искрометная комедия с блестящими диалогами, массой комических ситуаций, немножко водевильная и в меру нравоучительная. В ней не было ни комсомольцев, ни трескучих лозунгов, просто люди, которые влюблялись, ссорились, мирились… И хотя Варя сознавала, что у ее мужа большой талант, она была совершенно очарована, прочитав пьесу.
– Если ее поставят на сцене, тебя ждет большой успех…
– Если поставят, – проворчал Басаргин, – а до того ей надо понравиться в театре… И Главрепертком не должен иметь к ней претензий…
Он отнес пьесу в Театр сатиры знакомому знакомого Должанского, потом Петр Яковлевич сказал, что заведующий литературной частью оттуда уволился и на его место пришел кто-то другой. Басаргин помрачнел.
– Позвони в театр, спроси у них напрямую, нужна им пьеса или нет, – предложила Варя.
– Зачем? Услышать, что она им не нужна? Была бы нужна, давно бы меня отыскали…
…Варя отвлеклась от своих мыслей, глянула на циферблат, который тонул в полумраке. Кошка сидела на рояле, сверкая оттуда желтоватыми глазами. Басаргина поднялась с места и включила свет.
Без четверти семь. Где же Максим?
Вдруг она с необыкновенной отчетливостью представила, что его больше нет, она осталась одна, и волны ужаса затопили ее с головой. Одной сражаться с этим безумным и бессмысленным миром, зная, что твой последний бастион пал и ты обречена – да, обречена, по поводу своей способности выживать у нее не было никаких иллюзий.
«Может быть, позвонить еще раз на работу? Но если он ушел, что они мне могут сказать…»
Глухо за дверью: бу-бу-бу. Голоса. Шаги. Знакомые шаги. О боже мой!
Варя метнулась к двери, впопыхах стукнулась о кресло с высокой спинкой, ойкнула, схватилась за колено. В замке поворачивается ключ. Пришел? Пришел! Какое счастье!
– А вот и мы! – сказал Басаргин, проходя в комнату, разгороженную шкафами и ширмами, и по его немного деланому тону Варя поняла, что он перед кем-то рисуется, скорее всего, перед угрюмым молодым человеком в форме с зелеными петлицами, который шагал за ним немного шаркающей походкой.
