Древняя Русь. От Рюрика до Батыя | страница 69



К слову, Судилу и Нежату по очереди лишили посадничества по абсолютно уникальной и непонятной современному человеку причине – за непогоду (то есть за аномальный паводок). Логика такова: не помогает посадник Судила – его убрали, а паводок продолжается. Посадили Нежату – то же самое, убрали – паводок, вроде, прошел. Причем не нужно думать, что они искали какой-то повод: для средневекового человека это была вполне ясная если не вина, то, по крайней мере, профессиональная непригодность. Если при таком посаднике неладная погода, значит, он или грешник, или колдует, или политику проводит какую-то неправильную, и через него весь город грешит. Надо его убрать и посмотреть, что будет.

В 1146 году умер Всеволод Ольгович, и наследником стал его младший брат Игорь, который прокняжил лишь 2 недели. Его изгнал Изяслав Мстиславич. Далее судьба Игоря сложилась трагично: он убежал и 2 недели скитался в болотах, пока киевляне его не словили и не кинули в поруб. Потом его оттуда извлекли, постригли в монахи, заперли в монастыре, а через год выволокли из монастыря и растерзали на площади. Игорь Ольгович причислен к лику святых.

Второй сын Мстислава от Христины Ингесдоттер перед смертью по требованию Всеволода Ольговича целовал Игорю Ольговичу крест на верность, но как только старший товарищ умер, немедленно вторгся с военной силой в Киев. И, естественно, по этой причине все Ольговичи возненавидели Изяслава Мстиславича, Новгород-Северский и Чернигов очень долго или напрямую с ним воевали, или всячески препятствовали ему на политическом поле.

А Святополк Мстиславич княжил в Новгороде как раз до 1148 года, когда Изяслав прислал из Киева своего сына Ярослава:

«и прияша новгородцы, а Святополка выведе злобы его ради». В чем была причина злости Святополка – неизвестно, но такая формулировка сохранилась. В ноябре 1154 года умер великий князь Изяслав, и Ростислав Мстиславич немедленно поехал поближе к Киеву. Поступил он, откровенно говоря, некрасиво, потому что вместо себя в Новгороде оставил своего сына Давыда Ростиславича, и последовала однозначная реакция: «И тогда вознегодоваша новгородцы за нествори им ряду», то есть не заключил договор, оставил сына по собственной воле, новгородцам это не понравилось. «И показаша путь по нём сынове его», то есть послали сына вслед за отцом. «А затем послаша владыку {епископа} Нифонта с передними мужи к Гюргиви {к Юрьеву} по сын и взведоша Мстислава, сына Гюргиева».