У меня не было подобных мыслей во время съемок «Асфальтовых джунглей», потому что это был «взрослый» сценарий. На площадке также была наблюдающая за мной аудитория, состоящая из одного человека — режиссера Джона Хьюстона. Такой режиссер, как мистер Хьюстон, превращает твою работу в волшебство. Некоторые режиссеры предпочитают изобразительный ряд работе с актерами. Они ездят с камерой по кругу, приговаривая: «Какой отличный кадр!» Или: «Великолепная декорация. Мы снимем камин и восточную маску одним монтажным планом». Или еще: «Этот план особенно изящен, он сообщает фильму более быстрый темп».
Ты чувствуешь, что постановщиков больше интересует режиссура, нежели работа с актерами над воплощением характеров. Такие режиссеры хотят, чтобы руководство студии, просмотрев отснятый материал, хвалило бы их режиссуру. Мистер Хьюстон не из таких. Его интересовало то, что я делаю на площадке. Он не только смотрел, он активно соучаствовал в моей работе. И хотя роль у меня была маленькая, но когда я стояла перед камерой, я чувствовала себя самым важным лицом на съемочной площадке. Это потому, что каждое мое движение и слово были также важны для режиссера, как если бы я играла главную роль.
Джонни Хайд, как и я, был в восторге от съемок. Он не уставал повторять: «Вот оно! Ты попала в точку. Все без ума от твоей работы».
Когда настало время первого просмотра готовой картины, собралась вся верхушка студии. Это была отличная картина. Меня била дрожь. Но самой большой сенсацией оказалась я сама. Зрители свистели во время моих сцен, веселились, слушая мои реплики. Я им очень нравилась.
Это так прекрасно — чувствовать, что ты нравишься публике. Я сидела в кинотеатре рядом с Джонни Хайдом. Он держал мою руку в своей. Мы не сказали ни слова по пути домой. Он сидел у меня в комнате и светился радостью. Как будто это он произвел фурор на экране, а не я. Он радовался не только потому, что я была его «клиенткой» и он «открыл» меня. Его сердце трепетало от радости за меня. Я чувствовала его искренность, его доброту. Ни один человек не смотрел на меня так тепло и доброжелательно. Он понимал не только меня, он понимал и Норму Джин тоже. Он знал всю мою боль и всё отчаяние. Когда он обнял меня и сказал, что любит меня, я знала, что это правда. Никто никогда не любил меня так, как он. Всем своим сердцем я желала, чтобы и я смогла полюбить его так же сильно.
Я рассказала ему свою любовную историю, которая только что завершилась, и о том, как мне больно. Моя связь закончилась во всех отношениях, кроме одного. Мне трудно было полюбить еще раз. Джонни был добр даже и в этом. Он не кричал и не злился. Он понимал. Он не обвинял и не критиковал. Жизнь полна сложных ситуаций и неправильных поступков, говорил он. Он будет ждать, когда мое сердце укрепится и когда я смогу полюбить его, если смогу.
