– За мной! За мной!
По железным скобам они спустились метров на двадцать и через темный коридорчик выбежали в большой наклонный туннель. Здесь царила гулкая тишина, светили редкие лампы, заделанные в стену через каждые пятьдесят метров. Асессор бежал, считал светильники: «Два, четыре, шесть», загибая палец за пальцем, чтобы не сбиться и знать, сколько пройдено – сто метров, двести, триста, – и силился понять, что же произошло.
Предположим, у Фочичей в «дорожном управлении» и впрямь есть кто-то, кто сумел в последнюю минуту предупредить своих, и это именно они нанесли ответный удар, не стесняясь в средствах. Почему не стесняясь? От спешки? От всесилия? Оттого что мы на ощупь ткнули во что-то очень важное и тщательно оберегаемое?..
– Бро, стойте! – звонким ломающим голосом внезапно крикнул Хадбалла. – Объясните, куда вы нас ведете! Слышите?
Остановишься тут, когда туннель их, разбежавшихся, ссыпает под уклон, как шарики! «Ремонтники» с воздуха были у этих как на ладони. Живы ли они? Успели ли они сообщить о нападении? Реальней считать, что не успели.
– Этот человек способен заманить нас в ловушку! – крикнул Хадбалла. – Осторожней! Держитесь у стен, будьте готовы лечь! Бро, стойте! Иначе я стреляю! Именем зако…
И тут в туннеле грянул гром, все прочие звуки смяло, заходили слепящие вспышки багрового света, пол побежал из-под ног! В растянутом падении, не успевая за собственными проваливающимися ногами, асессор покатился под уклон, вытянув вперед руки. Налетел на уступ – боль ожгла колено! – упал. Пластаясь на уступе, подобрался, встал на четвереньки, оглянулся и, обмирая от животного страха, увидел, как позади плавно задирается дыбом двадцатиметровая секция туннеля!
«Тифон»! Наверняка, это «Тифон», что ж еще? Мозгу ракетной системы полагалась сверхзащита, этим аукнулось, и вот в адмиральских мозгах откликнулось сооружением исполинской поворотной пробки-затвора», – наконец понял асессор. Но для этого потребовалось неимоверное усилие ума, затопленного громом титанического механизма, ожившего в лежалой бетонной толще. Обессилев, асессор сел на пол, опираясь на ватные руки, увидел выше и левей два знакомо мигнувших огонька – револьверные выстрелы! – и, не слыша сам себя, заорал:
– Шериф! Кончайте палить! Своих побьете!..
Как и почему получилось, что они оказались все вместе и побежали дальше, асессор не сумел бы объяснить, но они побежали. И туннель наконец плавно повернул, впереди открылся сияющий светом зал, едко пахнуло пластмассовой гарью, и замаячила фигура тощего с ломом в руках. Здесь гром затворного механизма был не всеподавляющ, но чувство было такое, что плывешь, не задыхаясь, в плотной густоте, не в силах подумать о чем-либо, кроме того, что плывешь.
