— Ладно, какого черта! Политики, ха, ха, ха. Кто тебя спрашивает? — Бабца втиснулся между столом и стенкой. Он всегда берег спину. К тому же, в какой-то степени, председательское место. — Все вам плохо, и прямое криво! Ха… хе, хе.
— Прямое криво? Прямое криво! Ха, ха, ха! — Дуйо пришел в восторг.
— Гм! Прямое криво! — Бидон покрутил головой. Он согласен. Задумчиво смотрит, как Дарка украдкой достала из холодильника рыбу, положила в миску, стараясь закрыть собой все остальное, и пошла во двор разжигать огонь из заготовленного хвороста!
— Брысь! — беззлобно крикнула она на ходу, глядя на верх ограды. — Черта вам! Рыбы захотели! Она на земле не валяется! — нарочно разорялась Дарка, чтоб ее слышали в клети.
Три кошки между черепицами каменной ограды свесили вниз головы, по извечному опыту ждали, когда о них на минуту забудут.
— Ничего для вас нет! Пошли вон! Брысь! — говорила Дарка, поглощенная своим делом. Она терпеть не могла кошек, особенно черных, и не столько потому, что они могли перебежать дорогу, сколько потому, что посягали на ее добро.
— Головы барбули и кошка не ест, — сообщил Бидон.
— Особенно если они тебе придутся по вкусу, ха, ха, ха. — Дуйо почувствовал бешеный аппетит, слюной исходил. Смотрит, как Дарка бросает в огонь вереск, можжевельник, бессмертники. Аромат разносится далеко вокруг. Густой белый дым поднялся столбом. Огонь она раздувает куском жести.
— Здорово пахнет, — похвалил Бидон, задумчиво глядя, как Дарка продолжает подбрасывать в огонь лапы можжевельника, старые долбленые тыквы, выбирает из охапки хвороста ветки потолще. Вернулась в клеть, проворно пересыпала рыбу солью, перцем, залила маслом. Полные руки с маленькими кистями сноровисто двигались туда-сюда. При этом она старалась держать свой круглый зад подальше от Бидона, чтоб чего не вышло.
Клин зажег на потолочной балке голую лампочку.
Сразу засверкали белой эмалью два больших холодильника, затмив стоявшие по углам старые бочата, ларь для смоквы, кадку. Камень на каменице еще поблескивал в дневном свете. Два больших рыбацких фонаря висели на козлах и два поменьше — на балке. Пол старой клети выложен шлифованной плиткой. Недалеко от места, где они расположились, лежали придавленные камнем три пршуты, стояли бочки с сардинами.
Клин принес две бутылки красного.
— Этикетки знакомые, — протянул Дуйо. — «Старый рыбак». Но дареному коню в зубы не смотрят.
— Вино есть вино, — заявил Бидон примирительно.
