— Сейчас вон пойдете! — одернула их моя личная горничная. — Лорду скажу, что вы тупые, криворукие и ничего делать не умеете. Вас после этого даже в прачки не возьмут. А болтать будете лишнее — вообще выгонят пинками, поняли?
«Наглые девицы» побледнели и начали бойко выполнять Людины приказы. Что-что, а приказы отдавать она умела мастерски. Попутно ввела меня в курс событий, которые я благородно проспала.
Тело Ренаты нашли рядом с моим, к счастью, не бездыханным. Весь замок судачил о моей мести тетке за высылку и изгнание из Дома. Людя была бы и не против того, чтобы я удавила старую каргу, но знала, что я на такое не способна…
Это сделали явно для того, чтобы вывести меня из запутанной игры, правил которой я не понимала, и цена за ошибки в которой стоила жизни.
Кроме всего прочего, Людя сообщила, что овдовевший граф Паргит, владеющий обширными владениями на востоке, подыскивал себе супружницу, готовую согреть его осиротевшее семейное ложе. Но, к сожалению, при всех своих достоинствах, был уже в летах, в отличие от молодого барона Жижеля, прославившегося своими победами на рыцарском ристалище. Был он прекрасно сложен, благообразен и, самая главная новость на сегодня — не женат. Похоже, хищник, точнее, хищница полной грудью вдохнула ветра свободы в открывшихся для нее охотничьих угодьях.
Хуже всего стало от осознания одной неприятной вещи — мою маму убили, а моего появления на свет не хотели. Еще назревал вопрос: маму уберегло то, что она носила кулон, якобы подаренный моим отцом. Тогда почему он не спас ее?
Назревало столько вопросов, что головная боль стала невыносимой. Похоже, бог грома и молний — Перкунас — решил поселиться в моем черепе и время от времени напоминал мне о том, что я была не совсем почтительна к его персоне в прошлые времена.
Наконец моя «старшая служанка» смолкла и, буркнув: «Смотрите у меня тут!» — что явно относилось и ко мне тоже, пошла хлопотать о платье.
Пока серебряный гребень скользил по моим волосам, борясь с их непокладистым характером, я пыталась до допроса разложить в своей голове по полочкам открытия последних дней. Чем лучше улягутся все сведения, тем легче мне будет понять, что вообще творится вокруг меня. И тем лучше я буду знать, что говорить, а о чем умолчать, представ пред светлыми очами дознавателя. Переварить события оказалось очень трудно. Мне бы чернила да лист бумаги, чтобы все можно было записать, а потом проанализировать. Но что-то подсказывало — даже тогда окажется слишком много пробелов, чтобы составить осмысленную картину происходящего. Пыльные фолианты из хранилища в обители были в этом деле плохим подспорьем. Я многого не знала о настоящей жизни. Историю государства выучила, но в книгах не описывались личные пристрастия монарших особ, точки столкновения торговых интересов Высших Домов, не перечислялись имена всех любовников ныне покойной тетки. Да разве выдержали бы летописи поток нескончаемых интрижек и не «сгорели» бы со стыда? Ибо сомневаюсь, что дело ограничилось только теми событиями, о которых мне рассказала тетка.
