и спрашивали бы друг друга:
о чем только думала наша мать,
пока носила нас в утробе?
В те времена народ бы решил,
что она разглядывала картинки с чертями
и читала сатанинские книжки
во время беременности:
образы просочились
в ее утробу
и отпечатались
на наших хрупких телах.
В далеком прошлом
кто-нибудь непременно обвинил бы
в случившемся нашу мать.
Сегодня ученые знают,
что она тут ни при чем,
что наша странность
не просочилась в нас из маминой головы,
словно сточные воды в чистый ручей,
просто так уж сложилось при зачатии:
яйцеклетка не поделилась так,
как ей было положено.
Научный прогресс, безусловно, –
хорошая штука,
но я все думаю об анализах
и обследованиях,
которым подвергали нашу маму
после родов
с целью
выяснить, как это такое случилось,
и что можно сделать,
чтобы такие люди, как мы,
больше никогда
не появлялись
на свет.
Все болит и ноет,
в голове такая долбежка
от похмелья,
что даже чириканье птиц за окном
причиняет
невыносимые муки.
Но мы все равно
улыбаемся до ушей.
Мне кажется,
мы еще никогда
не были
так счастливы.
В коридоре висит облако пыли.
Папа стоит на стремянке
и шкурит какое-то пятнышко на стене.
– Привет, дочурки! – он говорит.
И: – Осторожнее с краской.
И: – Я решил сделать небольшой
косметический ремонт.
И: – Как вам?
– Отличная идея! –
вопит бабуля из комнаты.
Куски ободранных обоев
разбросаны по полу,
словно опавшие листья.
Мама две недели клеила эти обои,
потратила на них уйму денег.
А папа теперь все сдирает.
– Где мама? Она вообще в курсе? –
шепотом спрашиваю я
так тихо,
что даже пыль
в воздухе
не шелохнется.
– Вот будет ей сюрприз! – говорит папа,
насвистывая
и продолжая шкурить. –
Как ваша ночевка?
Я знаю, он ждет, что мы все обрадуемся,
ведь это Его Поступок,
и мне правда хочется его подбодрить.
Но.
Типпи покашливает, прикрывая рот.
– Надо было сперва спросить у мамы.
Папа перестает свистеть.
– Это сюрприз, – повторяет. –
Слыхали такое слово?
– Ага, – отвечает Типпи, –
вот только
я не люблю сюрпризы.
Я люблю, когда мне делают приятно.
Мы ложимся в кровать,
даже не переодевшись после ночи
на улице.
Я пытаюсь читать,
но слова
бегают по страничке,
не находя себе места,
поэтому я включаю аудиокнигу
и кладу голову
на плечо спящей сестры.
Бабуля идет на свидание
с дедом, которого повстречала в боулинге.
Я не знала, что бабуля играет в кегли.
Я не знала, что в боулинге можно
знакомиться.
И я не могу поверить,
что человеку
с морщинистым лицом,
похожим на спелое авокадо,
больше везет в любви,
чем мне.
