И хоть огонь пылает, как и прежде,
Явилась долгожданная весна.
И мне за то, что я в своей надежде
Была неколебима и тверда,
Дано вкусить от сладкого плода.
Путешествие на Парнас
К читателю
Если, любознательный читатель, ты случайно окажешься поэтом и в твои (хотя бы и грешные) руки попадет мое Путешествие и если ты обнаружишь, что тебя назвали и упомянули в числе хороших поэтов, то за эту честь воздай хвалу Аполлону ; если же не обнаружишь, все равно воздай ему хвалу. И да хранит тебя господь.
Путешествие на Парнас
Какой-то перуджиец Капорали ,
Таких в Элладе за высокий ум,
А в Риме за отвагу почитали,
Решился раз, надменных полон дум,
Уйти в тот край, где обитают боги,
И средь камен забыть столичный шум.
Храбрец пустился на Парнас . В дороге
Он мула престарелого купил,
Развалину, хромую на все ноги.
Был оный мул в кости широк, но хил.
От худобы с могильной тенью схожий,
Он тяжестей давно уж не возил
И обладал такою жесткой кожей,
Что хоть сдери да набивай на щит.
А норовом - умилосердись, боже!
Весна ль сияет, вьюга ли свистит,
Мул, не споткнувшись, не пройдет и шагу.
На той скотине храбрый наш пиит
Отправился к Парнасу, и бродягу
Близ вод кастальских встретил Аполлон
И наградил улыбкой за отвагу.
Когда ж домой вернулся нищим он
И всем, что видел, с миром поделился,
Он сразу был молвой превознесен.
Увы! Я сладкоустом не родился!
Чтоб изощрить мой грубый, тяжкий слог,
Я на веку немало потрудился,
Но стать поэтом не сподобил бог.
Я рвался духом на Олимп священный,
Где плещет Аганиппы светлый ток ,
Где, влагой насладясь благословенной,
Обрел бы красноречье мой язык
Пусть не для песен музы вдохновенной,
Так для писанья пышнословных книг.
Я пред собою видел путь опасный,
Я трудности грядущие постиг,
Но что могло сломить порыв мой страстный?
Уже восторгом наполнялась грудь,
В ней славолюбья жар пылал прекрасный,
Он облегчал, он сокращал мой путь.
Я возмечтал о подвиге суровом,
Я жаждал воздух тех вершин вдохнуть,
Свое чело венчать венком лавровым,
Апонте в красноречьи посрамив
И в острословьи став Галарсой новым
(Покойник был, как Родомонт, хвастлив),
И, наконец, влекомый заблужденьем,
Осуществить решил я свой порыв;
Я оседлал с великим дерзновеньем
Упрямый рок, привесив за седлом
Одно лишь право следовать влеченьям,
И поскакал, покинув отчий дом.
Читатели, тут нечему дивиться,
Вы все знакомы с этим скакуном,
И где бы вам ни выпало родиться,
В Кастилии, или в земле другой,
