Хотя была ведь у нас кошка! Была – да утекла в Саутгемптоне! – рассмеялся вдруг старшина. – Верно, решила списаться на берег Молли наша! Забавная была, крупная, серая, мех гладкий, длинный, хоть шапку шей! Не обычная драная помоечная, похоже, там без мейкуна в родословной не обошлось. Что интересно, нам ее еще на верфи в Белфасте клепальщики подарили с выводком. Она ж как раз окотилась, они и сказали, мол, от котят не сбежит. Так нет же, прямо в день отхода перенесла на берег всех своих троих мальцов и сама была такова. Не приглянулся ей «Титаник» наш чем-то! Да и мне, сказать по правде, не очень… Странное какое-то у меня чувство насчет этого корабля. Кошка вот сбежала, кочегар сбежал…
– В смысле? – напрягся стряпчий.
– Сбежал, говорю, Джон Коффи – стервец-кочегар с седьмого котла. Между прочим, я ему полсоверена должен остался, – буркнул О’Коннери.
– Вероятно, получше корабль нашел! – лениво предположил Юрий. – Кочегаров всегда не хватает! – припомнил он слова Лайтоллера.
– Это, конечно, да, только вот уж кому-кому, а этим угольным чертям на судах «Уайт Стар» платят недурно! – не согласился ирландец. – Опять же, с чего бы, хоть и ради прибавки к жалованью, все барахло бросать да жалованье за предыдущий месяц невыплаченное? Чего ради, спрашивается? Главное, – хлопнул по колену Саймон, – ведь как пришли мы в Кингспорт, отпросился на берег, мол, нужно купить подружке кружев ирландских. И как в воду канул! Я ж только потом сообразил, на какие шиши он их покупать думал?
– Может, у него сбережения были? – предположил Ростовцев, сам не понимая, почему заинтересовался этой историей.
– Быть-то были. Восемнадцать шиллингов и шесть пенсов, да только вот все в его сундучке и остались. С чего, говорю, человеку вот так все добро бросать? Добра кот наплакал, так ведь мы не такие богатые, как наши пассажиры! Да сами гляньте!
Эй, – окликнул он лежавшего на койке моряка. – Принеси-ка из подшкиперской рундук этого стервеца Коффи.
Что-то ворча, тот поднялся и чрез несколько минут появился, держа в руках окрашенный салатной масляной краской и обмотанный веревкой сундучок с медным кольцом на крышке и поставил перед Саймоном.
– Вот! – только и сказал он и рухнул обратно на койку.
Как показалось Ростовцеву, от безымянного трюмного чуть несло перегаром. Видно, «сухой закон» и в самом деле не сильно соблюдался на «Титанике».
Одним движением распустив веревочный узел, О’Коннери явил Юрию содержимое взломанного чьей-то грубой рукой сундука.
