— Что мы здесь есть будем? — канючил Серунь.
— Мышей. Их тут полно. Мясо не хуже любого, только мелкое. Зато жевать не надо. Или ты думал, я тебе каждый раз лося добывать буду?
— Они же маленькие, как их ловить?
— Как лиса мышкует, видел? Или хорёк… Учуешь, где у них гнездо, прыгай и бей лапами. Кого оглушил, те твои.
— Что я лиса или хорёк вонючий, чтобы мышковать?
— Это ты вонючий, а хорёк — достойный зверь. Но, если брезгуешь мышей ловить, то не лови. Только другого корма у меня не запасено.
Для взрослого волка даже десяток полёвок — на один глоток, но всё-таки, это мясо, тёплое и с кровью. Хар увлёкся безобидной охотой, напоминавшей игру, и на время потерял из поля зрения Серуня. Опомнился, когда от недальней деревни донёсся истошный крик, а ещё через полминуты звук выстрела.
Хара как подбросило. Что делать? Спасаться самому, бежать, что есть мочи, пока его не заметили на открытом пространстве, или пытаться выручать безнадёжного болвана Серуня? Ведь это из-за него поднялся шум и идёт стрельба. Ну, что ему понадобилось в деревне? Собаку схватил на глазах у хозяев? Больше, вроде, некого, даже куры в эту пору сидят под крышей. Должен же понимать, что последует звонок в охотхозяйство, а там уже разберутся, что орудуют людоеды, которых они так старательно ловят. Спрашивается, куда бежать после этого? У волка неутомимые ноги, а у людей автомобили, снегоходы, вертолёты и, главное, жгучее желание отомстить и уберечь своих близких от опасных хищников, вздумавших не просто нападать на людей, а, как сказал бы Серунь, кушать их.
Серунь вынырнул из засохшего бурьяна, заполонившего край поля. В зубах он волочил большой свёрток, перевязанный голубой лентой.
Волки не различают красный и розовый цвета, но голубой видят отлично.
— Что это? — потребовал Хар, уже зная ответ.
— Не дам! — рыкнул Серунь сквозь сжатые зубы. — Это моё. Я знаю, это будет последний зачёт.
— Дурень, что ты будешь делать голый в снегу?
— Деревня рядом, дойду и отогреюсь.
— Тебя там дрекольем встретят. Ты же у них ребёнка украл!
— Небось, не встретят. Я же стану человеком. Они на тебя подумают. А ты сбежишь. Ты же умный, сумеешь уйти.
— Вот как? А ну положи ребёнка!
— Моё! Это мой зачёт.
Хар прыгнул, клацнул зубами, и трусоватый Серунь не успел отпрянуть. А может, ему помешал укутанный в ватное одеяло свёрток. Удар клыков получился не показательный, как учат невежу, а боевой, в полную силу.
Пасть наполнилась кровью, в голове набатно прозвучало: «Зачёт!»
