Вагадар мог поклясться всем святым, бывшим в его жизни, что новый, умелый и сильный противник появился в горах совсем недавно, месяцев шесть назад. И что это точно не Саалдар и не подобные ему относительно независимые вожди. Нет, он уже давно догадывался что к чему – и потому послал к Когорду уже трех гонцов. Вот только… Вот только ни один из них не вернулся.
Грянувший со стороны ворот залп самопалов послышался Вагадару лишь легким, ненавязчивым шумом – его покои в пещерах располагались довольно далеко от входа. А вот удары часового в набат расслышал отчетливо. И сразу понял – шестым чувством опытного, умудренного жизнью хищника, – что этот день станет последним. Что он действительно проиграл свою партию, и последние три дня… Впрочем, хотя бы сегодня он обрел ясность сознания. С удивлением Вагадар отметил какую-то легкость на душе, на миг ощутил необычную для самого себя свободу – свободу распоряжаться своей жизнью не ради воплощения цели, а ради обычной воинской чести.
И хищно оскалился.
Когда вождь вывел полсотни воинов из пещер во внутренний двор цитадели, противник уже сумел потеснить его дружинников от ворот и занять как надвратную галерею, так и башни. Вагадар бросил взгляд на дозорную площадку, где стоял набатный барабан, но никого на ней не увидел. Направив туда трех лучших стрелков (больше на ней все равно не поместится), он бегом повел оставшихся к месту схватки.
– Огнестрелами – бей!
Ведомые вождем дружинники успели довольно неплохо снарядиться. Выстроившись пусть и в ломаную, но шеренгу, они дали залп поверху голов сражающихся, снеся роем свинца врага, занявшего надвратную галерею.
– Вперед! Самопалы к бою!
Протиснувшись сквозь плотный строй дерущихся в узком проходе, свежие дружинники разрядили во врага по паре кремневых (а у кого и колесцовых {5}) самопала, сократив численность врага еще как минимум вдвое. После чего Вагадар выхватил двуручник и с яростным ревом повел воинов в рукопашную схватку.
Удар дружинников вождя был страшен – у них, ведомых живым знаменем, воином, не знавшим поражения в боях, словно выросли крылья. Их клинки замелькали вдвое быстрее, сея смерть и панику среди врага.
Вагадар же, яростно орудуя мечом, пробивался к воротам. В его сознании уже забрезжила пьянящая надежда на спасение – закрыть врата, перебить противника во внутреннем дворе, очистить башни… После чего с их количеством огнестрелов можно продержаться на изрядных запасах еды и пороха сколько угодно. По крайней мере до того момента, как придет помощь.
