Не знаю, может, в других семьях мужчины не испытывают к жене и детям подобных чувств, может, у них нет времени и возможности насладиться тихим семейным счастьем, поэтому они им не дорожат… Но у нас именно так, и я дорожу этим больше чего-либо в своей жизни.
Да, это был счастливый день, в который война как будто остановилась, осталась где-то за порогом. Мы вместе ели, вместе играли с ребенком, который уже начал улыбаться и беспрерывно повторять «ма-ма-ма-ма-ма-ма», вместе укладывали его спать и вместе не спали ночью, силясь подарить друг другу весь без остатка душевный жар и тепло тел.
Но все хорошее, как, впрочем, и плохое, когда-нибудь кончается. Мое хорошее кончилось уже на следующий день – когда я узнал, что Бергарский, послав пехоту с артиллерией на штурм «Медвежьего угла», собрал всю оставшуюся кавалерию и скрытно переправился через Данапр, минуя броды. У него было лишь две сотни гусар – но и с этими силами он внезапно атаковал лагерь Карева. Полковник допустил серьезную промашку – будучи уверенным в собственной безопасности по ту сторону реки, он не укрепил лагерь. Атака горстки тяжелой кавалерии вызвала сильнейшую панику, новобранцы разбегались, а раненые, которые шли на поправку, погибли практически все – кто в постели, кто сжимая оружие нетвердой рукой в попытке дать отпор. Михал и Григар собрали вокруг себя сотню бойцов, врубились в ряды лехов, потеснив противника, но их отряд оказался в окружении. Бергарский поднажал, и в упорной рубке гусары перебили смельчаков, вооруженных лишь легкими клинками. Пали на поле брани и мои соратники.
Но и после разгрома лагеря бешеный фрязь не успокоился (видать, зацепило его поражение!) и смело ударил навстречу отряду, державшему один из бродов. Наших было больше, переправы защищали не новобранцы, а опытные бойцы, но таранную атаку тяжелой кавалерии не выдержали и, смешавшись, отступили.
А пехота Бергарского между тем, объединившись у пограничной крепости с освобожденными степняками ландскнехтами, без промедлений пошла на штурм. «Медвежий угол» ведь строился против кочевников и не был рассчитан на противостояние даже средней артиллерии. Так что вскоре ворота крепости были разбиты и фрязи штурмовали сразу с трех сторон – два вспомогательных отряда имитировали у ворот основную атаку, а главный удар пришелся на стену. Фрязи забрались на нее с кошачьей ловкостью по заранее заготовленным лестницам, их атаку прикрывала большая часть аркебузуров. Прорвавшись же за стены, наемники смело бросились в рукопашную и, не считаясь с потерями, целиком перебили отчаянно защищавшийся гарнизон. Немногие уцелевшие рассказали, что потери противника при штурме сравнялись с потерями защитников, так что, уничтожив четыре сотни стражей, враг потерял примерно столько же своих бойцов.
