По правде говоря, майор Таманский не очень-то понимал, почему так важно, чтобы в католическом костеле играл орган, но, когда он первый раз в Польше попал в костел, чтобы посмотреть, как он выглядит, органная музыка ему очень понравилась. Ну, а к тому же этот ксендз был такой гостеприимный и симпатичный. Поэтому-то майор и промолвил с улыбкой:
— Думаю, что уже в ближайшее воскресенье орган заиграет. Как ты считаешь, Дерень?
— Немного далековато, проводов не хватит. Да и локомобиль слабенький, — пытался не очень убедительно защищаться Дерень.
Но Затора поддержал майора и тем самым решил исход дела:
— Должен заиграть, если людям нужно. Мы, поляки, должны здесь держаться друг за друга. Вместе обжить эти земли, возродить здесь польский дух.
— Слышал, Дерень? — добавил Таманский, обрадованный поддержкой замполита.
— Так точно, товарищ майор, заиграет.
Ксендз поднял бокал. Встал.
— Пан майор, я хотел бы поднять этот тост за то, что Польша спустя века возвратилась на свои исконные земли. Мы снова здесь, в Поморье, как во времена князя Мешко, как во времена Болеслава Кривоустого. За вас, пан майор, и за ваших солдат…
Четвертая рота подпоручика Сильницкого размещалась дальше всех, к югу от штаба батальона, в имении Гробля. Поля, лежащие по обеим сторонам дороги, были почти все вспаханы, а прямо в деревне бойцы засыпали глубокие противотанковые рвы. Как имение Гробля, так и деревня того же названия были значительно большими, чем Гурное и Дембина. Но Гробля была сильно разрушена. Здесь прошли жестокие бои. И между тем оказалось, что Гробля наиболее многолюдная из всех деревень, которые они объехали. Подпоручика Сильницкого, молодого, щупленького офицера, они разыскали возле канала, разделившего деревню на две части. Его солдаты, вместе с советскими воинами, наводили мост. Они заканчивали уже кладку, ставили временные деревянные перила. Когда Таманский со своей группой подъехал ближе, подпоручик Сильницкий разговаривал с советским капитаном…
— Разрешите доложить, товарищ майор, вот уже почти неделю мы бьемся с этим мостом. Но его необходимо было как можно скорее закончить, а то ведь деревня разделена и на другую сторону никак нельзя перебраться, да и вообще люди должны жить нормально. Вот мы и договорились с капитаном Козинцовым, общими усилиями уже его почти навели.
Капитан Козинцов, симпатичный очкарик, перетянутый новеньким ремнем, невысокого роста, был здесь командиром советского этапного пункта. В его задачу входило обеспечить продовольствием, организовать ночлег и отдых возвращающимся с фронта частям, в его ведении находился также транспорт с военными трофеями. «Хозяйство» капитана располагалось недалеко от Гробли, а точнее — на краю села, рядом с железнодорожной станцией. Таманский и Затора не имели к Сильницкому больших претензий: поля в меру возможностей возделаны как надо, рота неплохо размещена, видно, что Сильницкий, несмотря на молодость, с солдатами справлялся хорошо.
