— Ой дурачки вы мои, несчастные, только вас там еще не хватает. Отец твой, Ваня, упокой, господи, душу его, мой Аленя, Гришка Седых, Коля Лебедкин, достаточно вспомнить их, да и твой отец, Сташек, не на свадьбу пошли. Неизвестно еще, что с ним. А теперь вы. Плохо, что ли, вам было у меня в бригаде? Разве вы здесь не нужны? Может, даже сделаете здесь больше, чем там.
Так и не сумели убедить ее, хотя уверяли, что уходят в совхоз, чтобы поработать там только лето, и, возможно, что к зиме вернутся на вырубку, на зимовку. Ульяна качала недоверчиво головой и снова расплакалась, когда Сташек, по польскому обычаю, поцеловал ей руку…
До совхоза добирались несколько дней. Шли все время вверх по течению Поймы, а на третий день повернули вправо и едва приметной малохоженой лесной просекой вышли к берегу Бирюсы, более широкой и полноводной, чем Пойма. К счастью, успели на паром, и старый дед-паромщик не только перевез их на другой берег, но и угостил еще вкусной ухой, объяснил, как идти дальше. Был конец июня. Дни стояли теплые. Ночи звездные. По утрам выпадала роса, холодало. Ягод в тайге уйма. Располагались на ночлег на берегу рек. Селения по пути не попадались. Только два раза встретили на дороге людей. Раз — двух женщин и парнишку, почти ровесника Сташека и Вани. Везли на подводах товар в какой-то лесной поселок. А другой раз — старого, бородатого деда и молодую, румянолицую, остроглазую женщину, они везли домой солдата-фронтовика. Дед, увидев ребят, громким «тпру» остановил косматую лошаденку.
— А проеду я напрямик через болота? Когда ехал в эту сторону и пошел дождь, то только с божьей помощью еле-еле добрался.
Молодка ловко спрыгнула с подводы. Начала собирать чернику.
— Маруся, куда ты? Кого ты, отец, расспрашиваешь? Какие болота тебя интересуют, наверное, Рогалинские кочки? А где мы теперь?
Несмотря на жару, солдат был в застегнутой на все пуговицы шинели. На голове — пилотка с красной звездочкой. Глаза закрывала широкая черная плюшевая повязка. Он сидел, откинувшись на охапку сена, с каким-то мешком, а может и подушкой, под головой. Голос у него был резким, как бы немного испуганным. Когда он говорил, то вертел головой во все стороны, а его неестественно большие и белые пальцы нервно ощупывали перекладины телеги. Узнав, что дорога проезжая, старик чмокнул на косматую лошаденку, хлопнул вожжами и, не дожидаясь, тронулся.
— Поехали! Маруся, где ты?
— Здесь я, Митюша, здесь. Собрала тебе немного ягод.
