С погодой повезло, светило солнце, но было душно и парило, как перед грозой. Клара вела себя спокойно. Шофер, капрал Дубецкий, вел машину уверенно, перед каждым перекрестком или развилкой сбавлял скорость, высовывал голову из кабины, и Родак, следивший за картой, указывал ему направление. По обе стороны дороги тянулись поля, однообразные, монотонные. И кругом ни души. Только при въезде в Черный лес они встретили две автомашины с радиостанцией, поддерживающей связь с батальоном и группами, выделенными для прочесывания леса. Связисты сообщили им, что можно ехать спокойно. Облава ушла в глубь леса. Родак с удвоенным вниманием смотрел вперед. Даже санитар — когда они въехали в лес — перестал дремать, стал больше заботиться о стонущем, находящемся в полубессознательном состоянии Яцыне и время от времени подвигал к себе поближе съезжавший от тряски автомат.
Лес они миновали благополучно, без каких-либо неожиданностей. Осложнения начались немного дальше. Внезапно разразилась гроза. Стало темно как ночью, на них обрушился страшный ливень. Они как могли укутывали плащ-палатками раненого Яцыну, но это не очень-то помогало. Да еще как назло вокруг ни одного населенного пункта, ни одной лачуги. Ливень не ослабевал. Наконец, проехав несколько километров, они заметили слева от шоссе то ли овин, то ли конюшню. Родак забарабанил по крыше кабины и показал рукой Дубецкому, куда сворачивать.
— Проедешь? Придется переждать, Яцына не выдержит.
— Попробую.
Машина свернула в поле. Мощный мотор «студебеккера» ревел на предельных оборотах. Ливень, казалось, еще больше усилился. Доехали. Гожеля с Брауном спрыгнули на ходу. Большой сарай был предназначен для хранения сельхозинвентаря. Гумно пустовало, в одном закроме — остатки соломы, сена, плевел, в другом — молотилка и какой-то хлам. Попытались открыть большие деревянные ворота, чтобы машина въехала на гумно, но они были тяжелые, заржавевшие и не поддавались.
— Ладно, не надо! — крикнул Родак. — Бросьте на землю немного соломы, чтобы было на что положить Яцыну. Сейчас перенесем его.
Браун ударом ноги отшвырнул в сторону валявшуюся под ногами корзину и начал искать место для раненого. Гожеля побежал за соломой. И вот тут-то и началось! Браун услышал многоэтажное ругательство Гожели и не успел еще даже обернуться, как в закроме началась какая-то возня и тут же раздался выстрел. Он сорвал со спины автомат, укрылся за опорной стойкой. Темно. Понял, что Фелек с кем-то схватился. Хотел было броситься ему на помощь, как вдруг откуда-то сверху на него навалилась массивная туша и придавила к земле. Он не мог даже вздохнуть, слышал только приглушенный треск своего автомата. Наконец почувствовал, как тело напавшего вдруг обмякло, объятия ослабли…
