— Я когда-то поклялся, что если бы мне пришлось ползти в Польшу на коленях, то дополз бы.
— Значит, я не ошибся? Позвольте от имени нашего высшего командования и, конечно, от себя и присутствующих здесь моих товарищей предложить вам как истинному патриоту присоединиться к нам и вступить в польское войско, в рядах которого мы будем вместе драться за Польшу!
«Орлик» встал и протянул руку Родаку. Сташек тоже встал, но руки не подал. Их разделял только узкий стол. Поднялись все. Только дед продолжал сидеть на кровати. В наступившей тишине отчетливо слышно было тиканье старых настенных часов. Сташек проглотил слюну.
— Я уже служу в Войске Польском.
«Орлик» опустил руку, вышел из-за стола на середину комнаты..
— Вы что, издеваетесь над нами или дурака валяете? Первого мы вам не позволим, а второе оставьте для кого-нибудь другого! Вы служите в коммунистической армии, созданной и находящейся на услужении русских, армии, которая с Польшей не имеет ничего общего!
— Что вы знаете о нашем войске? В рядах этой армии я дрался за Польшу, с ней дошел до Берлина!
— Послушай, когда тебе успели так голову заморочить? Вспомни своих родителей.
— Оставьте их в покое. Отец, впрочем, пошел не в армию Андерса, а в польское войско. А сражался и погиб там, куда его забросила солдатская судьба. За Польшу дрался. Я тоже сражался за Польшу.
— Но за какую? Ведь это — большевистская Польша!
— Польша для меня — всегда Польша. Я — солдат, приносил присягу. Нам не о чем говорить. Отдай автомат!
Сташек рванулся к «Ворону». Тот дернул затвор.
— Стой! — рявкнул он.
Родак остановился в полушаге от него. К нему подошел «Орлик».
— Это твое последнее слово?
— Да.
— А отдаешь ли ты, сынок, себе отчет в том, что я прикажу сейчас поставить тебя к стенке и расстрелять как изменника, большевистского прислужника?
— Это вы всегда можете!
Сташек был готов на все. Но тут не выдержали нервы у стоящего молча возле печки дяди Изидора.
— Сташек! Поручик хочет как лучше. Соглашайся. Будешь с нами. Здесь все с нами. Пан поручик, он согласится. Молодой, вот и горячий. Соглашайся, Сташек, соглашайся.
— Даю ему последнюю возможность, «Колос». Последний раз спрашиваю: присоединяетесь к нам или нет?
— Нет!
— Сташек! — простонал дядя.
— Изидор! Оставь парня в покое. У него своя голова на плечах, и он солдат. Издалека шел сюда, к родному дому, в Польшу. И у него на нее такое же право, как и у любого другого. А вы, поручик, не забывайте об этом. И не кричите так в моем доме, ведь…
