Он пожал протянутую ему руку и молча ношел обратно.
Он не находил себе места. Ходил по номеру взад и вперед, присаживался на стул или кровать, потом вскакивал и подходил к окну, словно надеясь кого-то там увидеть. И все спрашивал себя: как быть дальше?
«Почитаю что-нибудь», — зажигая настольную лампу, наконец решил он. Сумрак надвигающегося вечера уже заползал в комнату. За окнами сгустилась предвечерняя мгла, кое-где зажглись огни. Радин брал с собой в поездки несколько непрочитанных книг. Не глядя, он сунул руку в чемодан, и, нащупав книгу, вынул ее: Ларошфуко, «Максимы».
«В любви, как на войне, каждый воюет за себя», — прочел он, раскрыв наугад книгу. Ему стало стыдно. Нет, полковник Четвериков не заслужил такого жестокого удара. И все же, что делать?
Срок командировки заканчивался. Намаявшись изрядно, измучившись от внутренней борьбы, он решил поговорить с Софьей Аркадьевной.
Радин позвонил в санчасть, попросил Софью Аркадьевну.
— Послезавтра я уезжаю. Я хочу еще раз встретиться с вами и поговорить. Это очень серьезный, — он перевел дыхание, — очень серьезный разговор, — стараясь говорить спокойно, он невольно выдавал внутреннее напряжение.
Она ответила не сразу, словно еще и еще раз взвешивая слова, которые ей предстояло произнести.
Значит, завтра, в обеденный перерыв. У Радина стало легче на душе.
Свидание было коротким и не таким, как представлялось Радину.
— Я верю вам, — сказала она. — Но нам необходимо расстаться. Уезжайте. Только не думайте, что вы разбиваете наше с Григорием Васильевичем счастье. Нет. Для себя я все решила, ваш приезд, может, только ускорил ход событий. — Она подошла к нему так близко, что он почувствовал на своем лице ее дыхание. — Но я люблю вас, мне будет трудно, очень трудно.
Она молча смотрела на него с материнской нежностью, так, как женщины глядят на дорогого, еще такого беспомощного ребенка.
— Ты приедешь ко мне… Ты будешь моей женой, — твердо сказал он.
— Приходите, мы будем ждать вас вечером… а относительно всего остального, — она развела руками, — время покажет.
Она ушла, а Радин еще долго бродил по лесу. Заплутавшись, он только к вечеру вернулся к себе в номер.
На его звонок открыла Софья Аркадьевна.
— Входите, Владимир Александрович, мы ждем вас, — сказала она.
Заглянув в комнату, Радин спросил:
— А где Григорий Васильевич?
— Да его срочно на 41-й километр вызвали, это участок капитана Семина. Но он скоро вернется.
Радин сел у стола, не в силах больше сказать ни слова. Оба молчали. Было так тихо, что слышалось тиканье настольных часов и бульканье воды на кухне.
