Радину до боли захотелось обнять Софью Аркадьевну, даже не подозревавшую о том, какие желания обуревают в эту минуту ее «пациента».
— Я… люблю вас… люблю… — он перевел дыхание, — мне трудно говорить. Простите…
Софья Аркадьевна, слегка отшатнувшись, молча смотрела на него. Ничего — ни гнева, ни любви, ничего не было в ее взгляде, быть может, только удивление, которое еще не приняло форму протеста или гнева.
— Я не мог не прийти… я люблю вас, — повторил Радин и, повернувшись, выскочил в дверь.
«Что я наделал, дурак, мальчишка! Ворвался в кабинет, нагородил всякого вздора. Ах, дурак, дурак, — немилосердно ругал себя Радин, меряя гостиничную комнату шагами. — Очутиться бы сейчас далеко от этого городка, где-нибудь в Ленинграде или Москве».
В дверь постучали.
— Вас к телефону, — сказал ему коридорный.
«Майор Карпов», — решил он.
— Это я… Хотела… услышать ваш голос. И все. Больше она ничего не сказала.
Он не знал, как встретит его Софья Аркадьевна, ведь она не звала его, не сказала, что хочет видеть его. Но, сомневаясь и мучаясь, он шел к ее дому. Ему казалось, что если он сейчас же, сию минуту не увидит ее, то просто-напросто умрет.
— Соня… — теплая волна нежности окатила его, заставила сильнее биться сердце. С каждым днем она ему все дороже и дороже.
Он уже свернул с площади к улице, засаженной липами и кустами шиповника.
— Здравствуйте, Владимир Александрович, — он вздрогнул, услышав голос коменданта штаба, капитана Мусякова. — Куда вы? Если к полковнику, то дома никого нет. Я только что оттуда.
Радин сразу же пришел в себя. Как хорошо, что он встретил капитана.
— Нет… я просто случайно забрел сюда, не зная, как следует, города.
— Ну, тогда я покажу вам отличное место, недалеко отсюда, — беря под руку Радина, сказал капитан.
Он повел Радина куда-то в сторону водокачки, по узенькой тропке довел до луга, на котором паслось стадо коров. В стороне чернел лес, под лучами солнца сверкала река, рябые облака чуть серебрили небо.
— Вот по этой тропинке и дойдете до сруба. Это такой колодец в лесу. Возле него две скамейки, а вид оттуда на город и окрестность прекрасный. Заблудиться тут невозможно, — успокоил он Радина, по-своему истолковав его молчание.
— Спасибо, я с удовольствием погуляю, а через час вернусь в город, — сказал Радин.
Капитан улыбнулся и быстро, молодцеватой походкой пошел обратно в город.
Сейчас Радин хорошо понимал всю нелепость и безрассудство своего порыва. А если бы Григорий Васильевич оказался дома, как бы он объяснил свое внезапное появление? Пришлось бы юлить, притворяться. Противно…
