— Ой-ё-ёй!.. За нами страшный Хват-Бошка гонится! Спасите, помогите, караульки!
Хват-Бошка услыхал, обрадовался.
— Попались, милашечки! Ух, вы, мои вкусненькие!
Побежал бегом, да сослепу в самую топь и ухнул.
Топ!-Хрусть! Шлёп!-Хлюп!
Увяз по шею, ручищами замахал:
— Пасите, памагите, караулищи!..
На шум из бездонной няши трясинник вынырнул: пузо пузырём, ноги тонкие и длинные, числом — много. С виду чистый паук, но размером с овцу. Увидал Хват-Бошку — обрадовался.
— Вот гость дорогой! Что же ты не заходишь? Давай, тони поскорей, я тебя давно жду.
Хват-Бошка забился бестолково, как не следует биться в болоте, мутная вперемешку с тиной вода сомкнулась, и только пузыри всплыли наверх.
Стёпка чуть ура не закричал, но вовремя сдержался — нечего шуметь при трясиннике. Но тот Стёпку и без того заметил; у трясинника восемь глаз, он всё видит.
— Вот и мальчишечка в мою болотину влип. Я ведь за тобой тоже давненько слежу. Тебе дед говорил — в трясину не соваться, а я знал, что никуда ты мимо болота не денешься и будешь мой.
— Я не нарочно. Меня Хват-Бошка в болото загнал.
— Мне это без разницы. Он тебя загнал, ты его заманил, и оба мне достались.
— Зачем я тебе? Тебе Хват-Бошки и на обед хватит, и на ужин останется.
— Негодный мальчишка! Кто тебе сказал, что я его есть буду? Я тех, кто в мою прорву попадает, топлю не для еды, а ради удовольствия. Трясина, она жадная, ей, сколько народа ни топи, всё мало будет, особенно, когда разные существа тонут. Есть такое умное слово, его во всей ухоже никто, кроме меня не знает. Слово это — коллекция! Я прохожих для коллекции топлю. Прежде у меня Хват-Бошки не было, а теперь — есть. Мальчишки-неслуха в коллекции нет, а как ты потонешь, то будет. Так что, нечего на кочке сидеть — полезай в трясину. Туда ты по моховому ковру пробрался, но теперь Хват-Бошка всё размолотил и тебе выхода не оставил. У меня так: вход — семишник, выход — пятак. Хоть ты и лёгкий, но кочка под тобой проседает, и долго на ней не усидишь. О, гляди, вот и твои приятели идут мне на поживу! Право слово, удачный нынче день!
— Стойте! — закричал Стёпка. — Здесь болото, в нём Хват-Бошка потонул, и вы потонете!
— А ты как? — спросил Илья.
— Мне бы палку подлинней вырезать.
— У нас ножей больше нет.
— Держите!
Стёпка свой нож достал, кинул, что есть силы прямо в ствол тонкой берёзки.
Нил со страху заревел:
— Нельзя ножами в деревья кидать!
— Из баловства — нельзя, — строго сказал Илья, — а для дела — надо! Ну-ка, Петька, Миколай, в очередь берёзу у самого корня срезать. А мне другое дело есть.
