Фурманки уже три часа двигались по шоссе, пугая жителей придорожных хуторов. При их появлении все скрывались в хаты и испуганно выглядывали из окон.
Но вот впереди на шоссе показалась большая красивая легковая машина. Дорога здесь шла среди поля. Офицер на фурманке привстал, поглядел внимательно вокруг. Кроме этой машины, ни позади, ни впереди никого не видно. Тогда, повернувшись к задним фурманкам, он поднял руку. Песни и гам мгновенно смолкли. Все насторожились.
Машина приближалась. Сидевший рядом с офицером соскочил с фурманки и быстро пошел вперед. Как только легковая машина с ним поровнялась, он спокойно, как на ученье, бросил в нее противотанковую гранату. Разрыв гранаты пришелся позади машины. Воздушная взрывная волна с силой толкнула машину, и блестящий «оппель-адмирал» мгновенно опрокинулся в придорожный кювет.
С фурманок все соскочили и с оружием наизготовку кинулись к опрокинутой машине, около которой уже стоял немецкий офицер.
— Молодец, Приходько! — сказал он на чистом русском языке человеку, который бросил гранату. — Хорошо рассчитал. И машину перевернул, и пассажиры, кажется, живы. Давай-ка вытаскивать!
Когда из машины вытащили двух испуганных и немного помятых немцев, этот же офицер заговорил с ними по-немецки:
— Господа, прошу не беспокоиться. Я лейтенант немецкой армии Пауль Зиберт. С кем имею честь разговаривать?
Рыжеватый полный, пожилой немец, охорашиваясь, ответил:
— Я майор немецкой армии граф Гаан, начальник отдела рейхскомиссариата для Украины. А со мною, — он указал на другого, — имперский советник связи Райс, приехавший из Берлина.
— Очень, очень приятно! — сказал офицер. — Ваша машина пострадала, прошу пересесть на повозку.
— Объясните, в чем дело? — возмутился граф. — Я ничего не понимаю.
Гаан собирался еще что-то выяснить, но офицер кивнул своим людям. Те схватили немцев, связали им руки и уложили на фурманки.
На первом же повороте фурманки свернули в сторону от шоссе и через короткое время очутились на нашем партизанском «маяке». Здесь немецкий офицер переоделся в комбинезон и стал тем, кем был на самом деле, — партизаном Николаем Ивановичем Кузнецовым.
Это был тот самый Кузнецов, который спустился к нам на парашюте у хутора Злуй и которого тогда я очень ждал.
Николай Иванович был родом с Урала. Недюжинный ум и волю выражало его серьезное, строгое лицо и в особенности серые, стальные глаза.
Высокого роста, стройный, смелый и сильный, он вскоре стал у нас в отряде самым замечательным партизаном-разведчиком.
