Горько сознавать, что после долгой и нелегкой жизни ты осталась такой же наивной дурочкой, как в далекой юности… Где высшие расы и где ты, низшая человечка. Что значит твоя жалкая жизнь в контексте всего универсума?
Сквозь пелену слез Вера смутно различала родное полосатое лицо, видела встревоженные глаза, движущиеся губы, окликающие ее по имени. В голове крутилась только одна мысль, одно воспоминание из пояснительных речей ее демона-хранителя: ни Верховный Суд, ни Элеор не может отменить окончательное решение изначальной материи. Напрасно она думала, что дружит с ней. Она ошиблась, как когда-то Старейший, полагавший, что дружит с творцом миров.
Сказала Квазику:
– Пойдем домой.
Наверное, сказала. Может, только подумала или шевельнула губами. Главное, что демон ее понял.
Засветился золотой туннель. Надежные руки прижимали ее к широкой груди, дарующей благословенное тепло. Молчание между ними не было тяжелым – просто печальным и безнадежным. К чему все это было? Этот договор, выживание, новый мир и новые надежды? Больше всего жаль было не себя, а Квазика. Она-то просто умрет, а он останется жить с ощущением страшной потери…
– Мы дома. Ты устала? – тихо прозвучало у самого уха.
Они приземлились в своей спальне. Той, которою делили на двоих столько ночей.
Вот и замечательно. Ее маленький кусочек счастья… напоследок.
Руки Веры скользнули по мощной груди и рукам. Слишком много одежды, но тут же достаточно лишь вообразить, верно?
– Что ты делаешь? – голос у уха охрип и упал до самых низких рычащих ноток. – Ты не осознаешь… ты сейчас не в себе…
Контрастом к словам налились силой, стиснулись и потяжелели обнимающие Веру руки. В противовес благородной попытке удержаться от необдуманных поступков, спровоцированных состоянием аффекта, двинулись в путешествие твердые губы, сминая мягкую женскую кожу, прикусывая и поглаживая.
– Я все осознаю, – заверила Вера. – Это ты всегда сбегал, не я.
– Ве-е-е-р-рр-а-а…
Все смешалось в яркий хоровод чувств и прикосновений. Хриплое дыхание, сверкающие в полумгле черные глаза, игривый хвост, обвивающий и щекочущий, горячие губы, руки, иногда чуть царапающие когти… Хотелось вжаться в своего демона, проникнуть в него, слиться навечно в единое целое – и ничто и никто не мешал Вере исполнить это желание. Наоборот – ее стремление всячески поддерживали, ни на миг не выпуская из тесного кольца объятий. Это была долгая и упоительная ночь, не оставившая места сожалениям и разочарованиям. Ради этой единственной ночи стоило ставить на кон свою жизнь. Определенно стоило!
