— Я уж думал, что ты уехал, — обрадованно встретил его Микаэл. — Гулял?
— Отлеживался.
— Э, я вижу, у тебя настроение неважное.
— Тоска.
— Заходил бы вечерком. Мы тут с Фрицем в картишки балуемся.
— Я не играю.
— Напрасно. Иногда помогает. Что будешь есть?
— Как в прошлый раз.
— Понравилось, значит? Уважил старика!
Он проводил Гая в свою комнатку, крикнул Вильму.
Не успела она принести заказ — вернулся Манинг. Открыв дверь и не заходя, он сказал:
— Ты не против позавтракать в обществе Фрица? Он звонил, что сейчас придет, а у меня там не протолкнешься...
У Гая было такое ощущение, будто старик специально все это подстроил: глазки у Манинга как-то лукаво поблескивали.
— А почему я должен быть против?
— Ну и хорошо!
Манинг исчез, а вскоре Вильма принесла на подносе ветчину, хлеб, кофе и сливки — все на двоих. Через пять минут появился Фриц.
Он очень вежливо поздоровался и, сев на диван, спросил:
— Не помешаю?
— Что вы, что вы, наоборот!
По всему было видно, что Фриц чувствует себя здесь как дома.
Кончив завтрак, они закурили — Гай сигарету, Фриц трубку. Гай все ждал, когда Фриц начнет разговор, ради которого была затеяна совместная трапеза, ибо по каким-то неуловимым признакам догадывался, что Фриц пришел не просто позавтракать. И не ошибся.
Раскурив трубку, Фриц спросил серьезно:
— Могу я задать вам вопрос?
— Пожалуйста.
— За что вы ненавидите немцев?
Гай бросил на него удивленный взгляд и ответил тоже очень серьезно:
— Вы ошибаетесь. Я не делю людей по национальному признаку.
— А по какому же?
— Ну, это в двух словах не объяснишь. Я ненавижу фашистов.
Фриц покачал головой.
— Личные мотивы?
— Нет, знаете, скорее по чисто нравственным соображениям. Мне не нравятся их идеи.
— Они в вас стреляли...
— На войне принято стрелять, — попробовал отшутиться Гай. — К чему весь этот разговор? Можно подумать, вы собираетесь меня агитировать.
— Ну, а если это и в самом деле так?— улыбнулся Фриц.
— Вы коммунист?
— Нет. Но я тоже был в Испании. А до этого сидел в Германии в тюрьме...
Гай оживился. Разговор начинал eму нравиться.
— За что, если не секрет?
— Ну, это неважно. Не по уголовным делам. Просто не поладил с новым режимом... Что касается коммунистов, то из всех противников фашизма они, по-моему, самые серьезные...
— Согласен. А из Германии вас выслали?
— Как бы не так! — Фриц снова улыбнулся. Улыбка делала его суровое морщинистое лицо очень добрым, каким-то домашним. — Пришлось бежать. Спасибо, помогли друзья.
