Ларс, бывший тяжелый пехотинец, был горячего нрава и не терпел плохо отношения к себе и своим товарищам, и смириться с испорченной едой он не мог. Ларс, еще был молод, а на его голове не было седин, а в теле еще теплилась сила даже при такой жизни, он вскочил на ноги, но как всегда, в момент когда он злился, он забывал что у него нет рук, которые он потерял в плену у Ройландских ублюдков.
Тяжелый удар Рика в грудь, выбил из калеки весь воздух и он свалился на землю. Толстяк с идиотской улыбкой на лице, оседлал кашляющее тело и принялся месить лицо кулаками, скрупулезно выбивая зубы ломая нос и уродуя лицо, он не любил тех кто смеет, его недооценивать.
По спине толстяка пробежал холодок, а в груди зародился страх, он резко вскочил на ноги, оставив бездыханное тело убитого калеки и закрутил головой в поисках опасности. Но куда бы он не посмотрел, все было в порядке, сброд старательно отводит глаза не смея даже взглянуть в его сторону. У костра так же никто не решался на него смотреть, хотя здесь должны быть друзья этого неудачника, и только старик с бледным почти синим лицом, зажмурившись, держал теплую деревяшку с похлебкой. Жалко, что хозяин запретил убивать много нищих, так что прежде чем уйти, он выбил рук старика миску и гордо удалился.
С его уходом за костром все зашевелились, все печалились, что не смогли помочь другу который часто им помогал и выручал в сложных для жизни нищих ситуациях, он жил без рук, но это ему не мешало заступаться за людей которых считал своими друзьями. А теперь он лежал мертвым с кровавым месивом вместо лица, а они в страхе сидели, боясь пошевелиться, и испытать на себе гнев охранника.
На лагерь спустились сумерки, охрана каравана распределяла дозорных на ночь и не видела как одинокая тощая фигура старика, одетая в грязный порванный балахон который ожесточенно трепал холодный ветер, брел в сторону леса, медленно переставляя босые ноги.
В лесу в это время человеческий глаз не уведет ни зги, через густые кроны деревьев с трудом пробиваются солнечные лучи, не говоря о серебряном свете луны в чистую от облаков ночь. Но ему не мешало уверенно идти сквозь густую чащу, обходя поваленные деревья широкие кусты. Старик шел практически бесшумно, и только чуткие уши голодной, опытной волчицы, притаившейся в кустах и ее острый нюх, смогли уловить медленно проходящую жертву. Волк не торопился сразу нападать, хоть и шея двуногого, была не защищена, полностью беззащитная перед ее клыками, инстинкты ее сдерживали, не позволяя бездумно броситься на добычу. Зверь проводил голодным взглядом двуногого, так и не решившись на него напасть, страх за голодных волчат не позволил зверю этого сделать.
