И, тут же развернувшись, бегом кинулась назад. Знала, что сейчас он за ней не погонится…
Что-то в рабском мясе гордость взыграла, с насмешкой подумал Свальд, глядя вслед убегавшей девке. Впрочем, эта Нида и раньше слишком заносилась. Ничего, как только все уляжется и станет поспокойнее, он из нее эту гордость выбьет.
А сейчас главное — что девка не выйдет во двор ночью.
Все свои слезы Красава выплакала еще по дороге, пока ее везли. Когда выехали из ворот, попробовала было завыть — но мужик, ехавший рядом, верхом на невысоком коньке, тут же показал кулак.
Зло оскалившись при этом.
И Красава испуганно замолчала. Дальше только всхлипывала, хлюпая носом и утирая слезы краем покрывала, накинутого на плечи перед уходом. Неказистое было покрывало, темное, взятое с нар, на которых она спала. Но толстое, теплое…
Малые сани, в которые ее затолкали — узкие, на одного человека — переваливались с боку на бок, и приходилось держаться за жердины по бокам, чтобы не вылететь. А еще придерживать на себе покрывало, и узел с тряпьем, лежавший на коленях.
Мало-помалу слезы у нее кончились, и Красава начала думать о том, что теперь с ней будет. Везут, как ей объявили, к новому хозяину.
И ведь кто объявил, подумала Красава, шмыгнув носом. Змея подколодная, Нежданка. Которая осталась там, в крепости, в тепле. И потаскуха Забавка тоже там. Радуется небось, что сумела сестру выжить — и Харальда теперь отбивать некому. Празднует сейчас…
Оттуда мысли Красавы перескочили на нового хозяина, к которому ее везли. Раз рабов держит, значит, не из бедных. Как бы ему еще понравиться?
Лишь бы при новом хозяине второй такой твари, как Забавка, не оказалось. Тогда, глядишь, все и сладится. А уж она постарается ему угодить…
Красава, выпустив край покрывала, сунула руку в узел с тряпьем. Поискала там, вытащила шелковый плат. Красивый, светло-желтый, выкроенный из платья, принесенного гадиной Забавкой. Хорошо хоть, подлюка Нежданка успела края подрубить.
Красава уперлась коленями в жердины по бокам, чтобы не вылететь из саней, ехавшим прямо по бездорожью, укрытому снегом. Повязала плат на голову. С умом повязала, со слабиной, чтобы желтый шелк не прятал пышные темные волосы надо лбом. И к лицу взгляды притягивал…
Санки наконец заехали на большое подворье, стоявшее посреди леса. Трое мужиков, приехавших вместе с ней — один примостился на передке саней, двое верхом, на конях — что-то сказали старому чужанину, открывшему ворота.
