Жена Берсерка | страница 66
Мне самому грозит зелье из яда родителя, холодно подумал Харальд. А вот Сванхильд — что угодно, от яда до ножа.
Ему вдруг вспомнились слова Рагнхильд о том, что еду, которую приносят или накладывают в миску рабыни на кухне, отравить легко. Но еду в общем котле — трудно.
Значит, придется самому ходить на кухню за едой для себя. Чтобы не подлили зелья. Лучше заранее прикрыть лазейку для возможного предателя.
Но следует подумать и о Сванхильд. Будет лучше, если она начнет делить хлеб и эль с ним, а не с невестками. Невзирая на то, что люди начнут шушукаться. Хорошо, что они женаты всего девять дней. Молодая жена, дело понятное…
До этого он имел дело лишь с родителем — но Ермунгард не столько воевал, сколько пытался заманить его к себе. И разум у Мирового Змеябыл затуманен. Серьезным противником он не являлся.
Светлые боги дело другое. Единственный выход…
Харальд опять подцепил пригоршней пряди девчонки. Медленно двинул ладонью, волосы начали мягко падать на покрывало.
Единственный выход — найти тех, или того, кто участвовал в дикой охоте Тора. И убить.
Если это кто-то из округи, то эти люди рано или поздно попытаются добраться до него. Возможно, не сами. Возможно, через рабов, которые выходят каждый день из крепости. За дровами, за водой…
А вот если это кто-то из крепости, тогда все проще. Надо будет узнать, кого в Йорингарде не было прошлой ночью. Но узнать тихо, не поднимая шума…
Мысли текли все медленнее и медленнее, и Харальд наконец скользнул ниже, устраиваясь рядом с девчонкой. Уснул.
Просыпалась Забава медленно, тяжело — от того, что кто-то тряс за плечо. С трудом подняла веки, заморгала…
И разглядела Харальда, склонившегося над ней. Уже одетого, хоть и без плаща.
Она торопливо приподнялась на локте, потерла одной ладонью глаза. Со стыдом вспомнила, что ночью так и не встала, не надела рубаху — и сейчас лежит под покрывалом голая.
— Сванхильд, я хочу с тобой поговорить, — негромко объявил Харальд.
И выпрямился, отпустив ее плечо.
Она тут же села, натягивая покрывало к подбородку. Опустила на пол ноги, попросила:
— Отвернись, я оденусь.
Но Харальд качнул головой.
— Не вставай. Твое утро еще не наступило. Снаружи пока что темно.
Он сел рядом с ней на кровать — доски, укрытые в несколько рядов сшитыми овчинами, а сверху еще парой покрывал, заскрипели.
— Сванхильд. То, что я сейчас скажу, ты не расскажешь никому. Будешь молчать. Ты поняла?
Забава поспешно кивнула, пробормотала:
— Да.