— Я сын Ермунгарда, Сванхильд. Я не человек. Если ты будешь жить с родичами, я приду к тебе. Из моря. Поэтому береги себя. Защищай себя. Для меня. И все будет хорошо. Помнишь, сколько раз я тебе это говорил?
Много, молча согласилась Забава. И решила, что завтра же расспросит Гудню и Тюру об этом Ермунгарде. Вызнает у них, что за зверь такой…
То есть бог. Раз Харальд его сын, то, наверно, на него похож?
Потом она со вздохом бесстыже вскинула и согнула ногу — ту, что не была прижата его коленом. Обхватила Харальда, дернула изо всех сил к себе. Зазывно, опять-таки бесстыже…
Он почему-то коротко рассмеялся. И, не торопясь наваливаться сверху, медленно погладил ее ногу. Ту самую, вскинутую. От колена — и вниз.
Сванхильд вдруг заспешила, потянула на себя, откровенно приглашая.
Но Харальд не хотел торопиться.
И его тело, после того, как он обедал с ней сегодня в опочивальне — причем не только обедал — прямо сейчас своего удовольствия не требовало.
Помучить ее, что ли, подумал вдруг Харальд. Приласкать так, чтобы змеей закрутилась на покрывале, упрашивая, чтобы взял. А то затаскивает на себя не столько потому, что действительно хочет — а от страха, что может потерять. Боясь за него.
А еще жалея, по своей всегдашней привычке…
Он коротко хохотнул и потянулся к ее ноге. Той самой, что Сванхильд согнула и даже приглашающе отставила в сторону. Аж на целых две ладони от другой ноги отвела.
Белое бедро вздрогнуло, когда Харальд положил ладонь на хрупкую коленку. Он потянулся вниз, к поросли, мягко золотившейся в свете светильника…
И вдруг застыл. Рука, скользившая по коже Сванхильд, потемнела, став черно-серой по локоть.
На белизне ее кожи ладонь казалась вылепленной из только что отгоревших углей. Но без багровых глазков.
Руку Харальд отдернул так, словно обжегся. Но стоило пальцам оторваться от бедра Сванхильд, как темнота на коже тут же прошла.
Он так и замер — с ладонью, зависшей над ее животом. Внутренности скрутило, но не от страха. От тянущей тревоги.
И непонятного ожидания.
Лишь потом Харальд перевел взгляд на Сванхильд.
Девчонка тоже успела увидеть. И сейчас смотрела на его ладонь удивленно, непонимающе.
— Я не человек, Сванхильд, — шипяще повторил Харальд те слова, которые шептал ей до этого.
А следом ощутил, как по телу побежала волна зыбкого холода. Как шея раздувается, утолщаясь. Подумал — снова меняюсь. Но не вовремя, в постели с ней…
И ведь касался ее боком сейчас. Обычно прикосновение к ней помогало.
