О многом надо подумать, мелькнуло у него.
А не устроить ли себе роздых? Баня с девчонкой. Вечером выпустить собак, проверить стражу — и выспаться в обнимку с ней. Тем более что ноги у нее зажили.
Кейлев, приемный отец Забавы Твердятишны, велел ей идти в рабский дом — и Неждана пошла.
А как вошла села на нары, сбросила стоптанные опорки. Ноги подобрала, сжалась на нарах, не раздеваясь.
Моей жене ты больше прислуживать не будешь, сказал ярл. Но в крепости оставить обещался.
Понятно, что ничего хорошего теперь не будет. Конечно, не она одна видела то, что случилось в опочивальне. Но другие-то — нартвеги, свободные. И воины ярла. Их муж Забавы или вразумит, или поубивает на хольмгангах, которые здесь любят.
А она рабыня. К тому же — видевшая позор ярловой жены. Самого ярла позор, если разобраться. Таких, как она, в живых не оставляют. Мало ли что хозяин пообещал. Он не только ей, но и своему слову хозяин.
Самое забавное, подумала Неждана, что если и впрямь убьют, то тут же за стеной и прикопают. Так что ярл свое слово сдержит — оставит в крепости.
И ведь только-только все начало налаживаться. Хозяйка хорошая, добрая… тут даже у рабынь свой дом. Теплый. Каждый день топят. Хлебом кормят, похлебку дают.
Вслед за страхом на нее навалилось равнодушие. Убьют, так хоть отмучаюсь, решила Неждана спокойно.
А затем, зажмурившись, начала вспоминать родное Белоозеро. Отца с матерью, братьев, давно убитых…
Задумавшись, она и не услышала, как к ней кто-то подошел. Открыла глаза, потому что за руку кто-то тронул.
И тут же обмерла. Рядом стоял брат хозяина, ярл Свальд.
А ведь и он там был, мелькнула нехорошая мысль. И позор Забавы Твердятишны видел. Сейчас или выспрашивать начнет, или…
Или его подослал сам хозяин, чтобы дело закончить. Нет рабыни, нет и опасений, что болтать начнет.
Ярл Свальд тем временем уселся на нарах напротив. Сказал негромко:
— Я здесь потому, что брат разрешил поговорить с тобой. Поэтому не вздумай орать или грозить, что ему скажешь.
— Да не буду, — равнодушно сказала Неждана. — Говори, зачем пришел.
Нартвег скривился.
— Забываешься, девка…
— А ты брату пожалуйся, — почти ласково посоветовала ему Неждана.
И снова замолчала.
У Свальда нехорошо дернулась верхняя губа. Он помолчал, сказал напряженно:
— Хочешь стать моей наложницей? Свободной? Никакой работы, спокойное житье? И одеваться будешь не так, как сейчас. Если родится ребенок — я его признаю.
Все это было так неожиданно, что у Нежданы от удивления даже перехватило дыхание. Потом она глубоко вздохнула.
