— Поцелуй. Сама.
Она поспешно обхватила ладонями запавшие, с выпирающими скулами и желваками, щеки. Потянулась к нему.
И не знай зачем, сначала попробовала на вкус нижнюю губу. Твердую, сухую, с царапающими корочками. Коснулась ее языком, запоминая вкус.
Солоноватый. С похмельной горчинкой эля.
Губы Харальда — Забава это не увидела, а ощутила — растянулись в подобие улыбки. Одна из его ладоней скользнула вверх, надавила на затылок.
И рот ее оказался смят его ртом, жадным и безжалостным. Целовал Харальд как всегда — как будто душу хотел из нее вытянуть.
Он оторвался от нее только тогда, когда уложил на постель. Рывком задрал подол, быстро погладил ноги — и раздвинул ей колени.
Серебро горело под веками, истончившиеся губы чуть разошлись — намеком на оскал. Щекотно прошлись по лицу Забавы косицы, когда Харальд улегся сверху.
Он не ласкал, и Забава понимала, почему — устал. Но мягкое, смутное удовольствие бродило по телу, пока его мужское копье вдавливалось в нее.
И рывок шел за рывком, точно волной ее качало. И дыхание Харальда обжигало лоб. Тело, тяжелое, словно каменное, прогревало жарким теплом сквозь рубаху, задранную до пояса.
Мягкий трепет нарождался в животе под скольжением его плоти. Дрожью отдавался в раздвинутых коленях…
Красава сидела на краешке нар — тех самых, на которых спала три ночи назад. Молча ждала, что же будет дальше.
А потом в рабский дом вошла Неждана. И Красава, поднимаясь с нар, подумала с легким спокойствием, к которому уже привыкла за последние два дня — вот и ладно.
И ежу понятно, что девка нынче прислуживает гадине Забавке. Потому и явилась днем в рабский дом днем, хотя остальные рабыни сейчас хлопочут по хозяйству. Видно, Харальд, как только приехал, тварь Нежданку отослал. А сам…
А сам сейчас с разлучницей Забавкой милуется. Сокол ясный. Ей предназначенный. Стервой-сестрой отбитый.
Ее обожгло привычной ненавистью, но почти тут же над ухом словно кто-то вздохнул.
Красава не обратила на это внимания, однако мысли снова потекли спокойные, ровные.
Сейчас. Вот сейчас. Еще немного. Рабский дом почти пустой. А даже если кто их и увидит — ничего не заподозрит. Главное, разговаривать тихо, без крика…
Она дождалась, пока Неждана подойдет к ней. Сказала на родном наречии, пропуская девку мимо себя — приветливо, по-доброму:
— Постой-ка, Неждана…
И та застыла.
Так оно и должно быть, довольно подумала Красава, глядя на враз окаменевшую Неждану. Приказала:
— Ну-ка, давай рассказывай, что делается промежду Харальдом и моей сестрой…
