Пахло кровью и внутренностями.
Конечно, большая часть людей Гудрема сбежала — у берега не хватало одного драккара и почти не осталось лодок. И все же…
Этой ночью в Вальгаллу, к Одину, пришел новый хирд — а то и больше, подумал Харальд, стоя на берегу. Одноглазому богу будет кого повести в бой, когда настанет Рагнарек.
Конец света и последняя битва. Та самая, после Фимбулвинтер.
Харальд разжал руки, секира тяжело упала на прибрежные камни. Содрал рубаху, теперь всю покрытую порезами.
Кинул взгляд вниз.
Верхнюю часть груди и плечи опутывали нити серебряного сияния, похожие на корни дерева. Заканчивались они на середине груди…
Лица своего Харальд увидеть не мог — но судя по тому, что Убби с парнями все время держались на расстоянии, не подходя близко, оно сияло.
Мне бы увидеть Добаву, устало подумал он. А потом допросить Грюмира, которого, уже оглушенного, связали люди Убби. И решить, как встретить Гудрема. Мне еще так много всего надо сделать…
Небо уже светлело.
Он зашел в воду. Сел, с головой окунувшись в легкую, зыбкую волну фьорда. Потер ладонями лицо, косицы, смывая запекшуюся кровь.
А когда разогнулся, увидел фигуру, выступающую из воды шагах в десяти от него. Мелкие волны колыхались у темно-серых плеч появившегося.
— Ермунгард, — выдохнул Харальд.
— Ты все-таки разбудил его, — проскрипел тот. — Зверя в себе…
— Пришлось, — негромко ответил Харальд.
Серые клубы тумана сгущались вокруг, быстро закрывая и берег, и борт ближайшего драккара.
— Этого нельзя… этого нельзя было делать, — прошипел Ермунгард.
— Поэтому ты вложил в руки Гудрема оружие против меня? — бросил Харальд.
И замер, прислушиваясь. Удары весел звучали с долгими паузами — похоже, Кейлев вел драккар к берегу не торопясь, не желая напороться в тумане на корабли…
— Это не оружие, — скрипнул отец. — Это была моя кровь. Чтобы намазать на стрелы, на копье, на лезвие меча. Моя кровь к твоей крови. Она спасла бы тебя… но ты сумел разбудить зверя. Он проснулся, хоть и не совсем…
— Зачем все это? — быстро спросил Харальд.
И подумал — главное, чтобы Ермунгард не исчез, не успев или не пожелав объяснить хоть что-то.
— К чему тебе отравлять меня своей кровью?
— Не отравлять. Спасать, — проскрипел отец. — Подумай, почему ты стал берсерком. Это дар Одина. Зачем он вложил его в тебя… Моя плоть… дар Одина… а потом мой яд. Все, чтобы ты стал зверем. Чтобы моя плоть поднялась в небо. И начался Фимбулвинтер. Чтобы после всего воскрес Бальдр, сын Одина, убитый твоим дедом Локи. Ты и я погибнем… так было предсказано. Бальдр воскреснет. Так будет, когда кончится Рагнарек.
