— Кто-нибудь желает возразить против постановки на голосование? — безразличным механическим голосом спросил дроид-модератор.
Леди Кариса знала: у популистов очень даже есть что возразить, но если уж поднимается вопрос о голосовании, то отклонить голосование практически невозможно. Система была выстроена так, чтобы дать каждому возможность высказаться, и это в конечном счете работало на центристов.
Поставить вопрос на голосование — это одно, но победить в нем — совсем другое.
«У нас не было времени показать преимущества сильной власти, — подумала леди Кариса. — Тень Палпатина заставляет всех бояться вождей».
Возражений набралось слишком мало, чтобы наложить вето, и подготовка к голосованию началась. Леди Кариса мысленно восхитилась хитроумием Кастерфо: он не стал обсуждать, хороша идея избрания Первого сенатора или плоха, а вместо этого надавил на больное место — разочарование от беспомощности сената, которое ощущали все. Кастерфо не призывал их голосовать «за», он предложил высказаться против опротивевшей всем бесконечной бюрократической волокиты.
На экране, парящем под потолком, начали высвечиваться голоса. И хотя голосование было анонимным, нетрудно было догадаться, кто какую сторону принял. Зеленым высвечивались голоса «против», отданные популистами, желтым — голоса «за», принадлежавшие центристам. Голоса планет, не примкнувших ни к одной из фракций, обычно делились примерно пополам, либо все оказывались в воздержавшихся.
Однако на этот раз желтые отметки на экране множились и множились, пока не вспыхнули золотом. Леди Кариса, прижав руку к сердцу, любовалась этим сиянием. Сегодняшняя победа принадлежит им с Кастерфо, и впереди их ждет еще много совместных побед. Он поймал ее взгляд и улыбнулся. Леди Кариса усмехнулась в ответ. В эту минуту они оба всё понимали.
Многочисленные громкоговорители возвестили:
— Предложение принято.
* * *
Обычно Лея не пила крепких напитков на встречах с другими сенаторами, даже сугубо неофициальных. Но в этот вечер, когда дроид-официант спросил, что она будет пить, она заказала кореллианский бренди.
— Двойной, пожалуйста.
— Всего одно голосование, и вся наша политическая система развалилась на куски. — Вариш Вицли отбросила когтистой лапой длинный мех, упавший ей на глаза. — Как такое могло случиться?
— Потому что наша политическая система пластична. Мы сами ее такой сделали, — напомнила Лея, усаживаясь за продолговатый, украшенный эмалевым орнаментом стол дома у Вариш. — Мы не хотели быть жесткими и косными. Мы хотели быть гибкими. И вот доизгибались до того, что сломались.
