Помимо денег у него были фотографии. Он собрал все присланные ею снимки и носил с собой. Вынимал и пересматривал. На всех красные туфли. Красные туфли в самых разных местах. По одним можно догадаться, где это, другие вообще невозможно признать. Какой же он всё-таки напористый, ведь каждый раз находил её! Может, его влекло нечто необъяснимое, но в конце концов раз за разом приводило к ней. Ему и впрямь было не объяснить, что значат эти туфли, но он почему-то полагался на них. Всякий раз, когда приходила фотография с ними, будто открывался некий просвет. А это и был выход. Наверное, ничто не могло заставить его в ещё большей степени ощутить величайший смысл продолжения жизни.
Вот так, за шиворот, время и притащило его сюда. Оглянуться не успел, а девочке уже восемнадцать. Трясясь в поездах и междугородных автобусах в поисках её, он оглядывался на прожитые вместе восемь лет. За эти годы он так никем для неё и не стал. А ведь так стремился оставить в её жизни след. Истратил все силы, но так ничего и не удалось. Даже смерти не смог от неё допроситься.
Но как бы он ни корил свою небожительницу, свою богиню, вскоре он оказался у подножия горы, на вершине которой лежал снег. Должно быть, это здесь. Девочка должна быть здесь. Он словно учуял её запах, обворожительный аромат, который вдруг и погружает в полузабытьё, и возбуждает. Он обшарил каждый домик у подножия горы и на полпути к вершине, куда добирался очень долго. Из-за боли в ноге идти было невыносимо тяжело, и, найдя девочку, он представлял собой жалкое зрелище. Она словно яркий распустившийся бутон, а он — дряхлый старик. Он видел её во всём блеске, и от этого блеска слезились глаза.
Невысокой изгородью из бамбука она выгородила садик и навалила на неё кучи снега. Получилось нечто вроде белых могильных холмиков. Кучи снега выкрасила в различные цвета, и они смотрелись, как разноцветные волчки — красные с белым и зелёные с белым. Красота да и только! В эти кучи снега она понатыкала множество белых костей — каких животных, не поймёшь. Маленькие и большие, твёрдые кости позвоночника и гибкие рёберные. Все тщательно очищенные, белые-пребелые, словно девственно чистые мемориальные арки. Вот уж поистине унаследовала от матери художественное дарование — любила яркие краски. А ещё куриной кровью на снегу она вывела иероглифы и нарисовала картины. Тушка курицы со скрученной шеей лежала на земле, а лапы засунуты глубоко в снег. Девочка как раз заканчивала лепить снеговика. Тушки курицы и нескольких воробьёв она запихнула снеговику в живот. Тот казался невероятно упитанным, словно почитаемый будда. На девочке длинный плотный свитер розового цвета с капюшоном, на шее голубой шарф. Джинсы, красные сапоги. На руках мохнатые жёлтые варежки. За спиной фотоаппарат — чёрная коробочка, скрывающая неизвестно сколько страшных сцен. Выглядит девочка невинно и прелестно — этакая юная учительница средней школы, по-детски увлечённая любимой игрой.
