— Выбирай выражения, молодая леди! — Гончаров кивнул на часы: — Тебе разве не пора в клуб?
Джерри задумчиво уставилась в окно, потом наклонилась, достала досье из-под дивана и, чихнув от пыли, снова углубилась в чтение. Ее серое с огромными дырами дизайнерское платье, казалось, сидело рядом с ней. Платье из разряда «модная штучка на один раз». Из чешуи анаконды.
— Она ходит в клуб — кого-кого?.. Анонимных невест? — Джерри звонко рассмеялась, ткнув пальцем в досье. — Зачем — при ее-то популярности? Странная какая-то. Небось дура закомплексованная. И часто это с ней?
— Один раз! — Гончаров отнял досье и положил на стол, прикрыв рукой. — Она, между прочим, одна воспитывает детей…
— Два сына, один — неродной? — протянула Джерри. — Пап, зачем тебе многодетная мать?
Гончаров улыбнулся:
— Понимаешь, дочь, из всех людей мне нужен только один человек, и я не знаю, где он, ну, то есть она. Я не знаю, кто она, когда я ее встречу и где. Разговоры с тобой — это одно, моя сумасшедшая дщерь, а любимая женщина — это нечто более милое и приятное.
— Еще бы! — Джерри кивнула. — Она с тебя слупит мно-о-ого денег! Как та, которой я руку сломала.
— С чего ты взяла? — нахмурился Гончаров. — Она звезда телеканала. Зарабатывает столько, что…
— Купила дорогую квартиру и еще не расплатилась! — Джерри вытащила помаду черного цвета и облизала тубы. — Вот ты за нее и расплатишься, папуль.
— А у меня много денег, — задумчиво сказал Гончаров. — И что теперь? Жить одному и никому не доверять? Согласись — в ней что-то есть!
— Что в ней есть, папка? — возмутилась Джерри. — Что?! Хочешь, скажу? Скоро тридцатник и не очень хорошие зубы, двое противных мальчишек и полное отсутствие личной жизни. Я пошла, пап! Ты меня разочаровал. Не провожай. И потом, что это за профессия — телеведущая?
— А чем она тебе не нравится?
— Завтра закроют это шоу, ее с телевидения — под зад, и кто она? Никто! И сбоку бантик с торчащими нитками. Все, папуль! — Джерри чмокнула Гончарова в щеку и вышла, тихо прикрыв дверь.
Джип «форд-маверик» дочери стремительно отъехал от особняка Гончарова и мигнул на прощанье габаритными огоньками.
Гончаров проводил глазами «форд» и задумчиво присел на край огромного трехтумбового стола. К сожалению, дочь в последнее время стала невыносимой, размышлял он. Именно поэтому он и развелся с ее матерью. Двух «скорпионш» он вынести не мог при всем желании. Две последние его «невесты», дамы приятные во всех отношениях, были в буквальном смысле вышвырнуты из его жизни руками подросшей Дашки.
