«Там где кружат воробьи, — думал он. — Кружат ли?.. Кружат! Вот я еду по делам, затем — уезжаю оттуда, и — там что-то случается! Словно смерть не успевает схватить меня. Неужели я живу с топором в голове?» — Мегавлиятельный и вхожий в самые потайные кабинеты поежился и тяжело вздохнул. И снова вспомнил ту, которая подкидывала монетки в одном из коридоров телеканала…
Створки барокамеры едва слышно хлопнули.
На столе лежало досье. Ему всегда составляли досье, прежде чем он начинал отношения с той или иной понравившейся ему дамой, девушкой или просто женщиной.
— Забудьте про ангелов в женском обличье, сначала проверим, что у этого ангела в голове и под его крылышками, Михаил Васильевич! — Начальник службы безопасности компании имел в виду «душу» дамы.
Даже если бы Гончаров захотел завести роман и сохранить его в тайне, ему вряд ли удалась бы эта затея. Несколько покушений и три развода владельца империи по производству удобрений и тары заставляли его службу безопасности ставить своему боссу жесткие условия этой самой безопасности.
Гончаров открыл досье и улыбнулся.
На фотографии Ирина тащила за руку пятилетнего и несла на другой руке двухлетнего мальчишек Оба были щекастыми, веселыми и хитрыми, как все детишки их возраста. Сзади, похоже, шла бабушка. Все четверо выглядели совершенно счастливыми.
«Разведена заочно. Бывший муж имел отношение к похищению их общего сына и шантажу на крупную сумму в долларах. Отец умер в прошлом году».
Гончаров с блаженной улыбкой рассматривал фотографию Ирины и ее детей.
«Мне всегда интересно — что было? Точнее, кто был до меня у этой женщины? — Гончаров вздохнул и закрыл досье. — Но — не в этот раз! То, что я увидел, меня потрясло. Она настоящая женщина — красивая, сильная и очень порядочная. Ее не надо создавать, ее можно просто любить».
Гончаров задумался и ощутил сильный приступ головной боли.
«Мне всегда трудно, я начинаю страдать, потом охочусь, получаю то, что хочу, но — все проходит через очень короткое время. Рядом со мной снова оказывается чужой, не мой человек!»
— Папа читает досье! — На пороге стояла его дочь Даша. — Привет, папуль!
Гончаров улыбнулся — вот кого он любил по-настоящему, несмотря ни на что. Восемнадцатилетнее сокровище с проколотыми пупком, ушами, носом и бровями — даже в щеке поблескивала сережка. Платиновые и золотые «гантели», «бананы», «звездочки» и «сердечки» красовались на его дочери Даше в самых неожиданных местах.
