Если хозяйство какое есть, то да — на землице точно получше будет. А коли нетути и сам по углам скитаешься да спину гнёшь за миску жидких щей и кус заплесневелого хлеба? Так не всё ль равно, где батрачить?! В городе, говорят, можно и в люди выбиться, а здесь шалишь! Батрача на других, на хозяйство особливо не накопишь. Ан и накопишь, так всё едино в долгах по уши! Всей радости, что хозяйство имашь, а толку-то? Если долгов больше, чем весь скарб с животиной стоит.
Знай, пляши под дудку богатеев, да шапку за сто шагов ломай[9]. Не угодишь коли, так тут же со двора и попросят. А и угодить кому не так просто. Сто раз проклянёшь всё на свете. Оно ить разное бывает, угождение-то.
Одному поле пахать да покосы косить поперёд своих, другому — сынка своего с солдатчину отдай заместо евонного. А третьему и вовсе — шапку ломай, да глаза закрывай, коль жену или дочку по сеновалам валяют.
— Гля-кось! — Толкает меня Чиж, прерывая размышления, — Тысяцкий[10] какой разнаряженный да важный!
— Известное дело, не кажный день свадьбы справляют!
— Эх-ма… — Переключается Санька, завистливо глядя на огороду[11], устроенную свадебному поезду. Нам не по чину, пастушатам-то. Дружка[12] откупится, ему всё равно, а вот деревенские ребята нас потом отлупят.
Всё равно проводили поезд до ворот дома невесты, просто чтоб запомниться. Авось и не забудут!
— В церкву бы чичас! — Мечтательно сказал Чиж, зажмурившись, — Я раз на венчании был, там здорово! Красиво, страсть! И поют.
* * *
— Пастушки-вонюшки, — Перегородив дорогу к пруду, дразнился Филька обидно, корча рожи, — одежка тряпьёвая, заплатке к заплатке запахом дурным пришита!
— А сам-то, сам-то! — Возмутился Санька, опасливо косясь не столько на Фильку-шута, сколько на егойных дружков, с кулаками немаленькими.
— Что сам-то? — Деланно удивился Филька, крутанувшись вокруг себя, — Бел, мил, пригож и хорош! Чай, мамка с папкой есть, а не выкидыш из-под хвоста коровьего!
— Сам ты… назём[13]! — Возмутился Чиж, сжав кулаки.
— Ах ты выкидыш! — Возмутился Филимон, оглядываясь на одобрительно регочущих дружков и делая шаг вперёд. Обычно трусоватый и осторожный, сегодня он что-то разгоношился не по чину.
— Н-на!
Удар с плеча по лицу сбил Саньку. Трусоват Филька или нет, а кулаки у него не маленькие! Чай, каждый день досыта ест.
— А ну не замай! — Стряхивая рукавицы в снег, преграждаю путь вражины к дружку, — Что куражишься-то, ирод?
— Да я тя…
Молодецкий замах… и тело моё перехватывает Тот-кто-внутри. Шаг назад и кулак со свистом пролетает мимо моего лица.
