— А что же это? — спросил он.
— При малярии не бывает такой сыпи. Это лихорадка денге.
— Лихорадка денге?
— Да. Она похожа на малярию — при ней бывает такая же высокая температура и сильный озноб, мышцы и суставы становятся слабыми. Передается она так же, как малярия, через укус москита. Такая сыпь бывает только при денге.
— Мой отец однажды болел этой лихорадкой. Это было очень тяжело.
— Тебе нужно как можно скорее доставить его в Корумбу.
— Вы не одолжите мне свой мотор?
Лодка Фернандо была пришвартована под ветхим строением. Ее мотор казался не таким проржавленным, как мотор Жеви, и в нем было на пять лошадиных сил больше. Они засуетились, переставляя моторы, заполняя баки горючим, и спустя час беднягу Нейта вынули из гамака и водворили обратно в лодку, под брезент палатки. Он был слишком слаб, чтобы понимать, что происходит.
Была почти половина третьего. Корумба находилась в девяти-десяти часах ходу от фактории. Жеви оставил Фернандо номер телефона Валдира. Иногда, очень редко, здесь проплывали корабли, оснащенные радиосвязью. Если вдруг один такой окажется здесь, Фернандо свяжется с Валдиром и сообщит ему новости.
Жеви запустил мотор и, счастливый оттого, что у него снова есть лодка, которая может быстро скользить по воде, направил ее в Корумбу. За кормой вскипела пенная струя.
Денге могла привести к смерти. Отец Жеви болел очень тяжело, целую неделю горел в лихорадке и страдал от ужасающей головной боли, почти ничего не видел. У него так сильно болели глаза, что мать много дней держала его в темной комнате. Отец был крепким, закаленным матросом, и когда Жеви слышал, как тот стонет, словно ребенок, ему казалось, что отец умирает. Врач навещал его постоянно, и в конце концов лихорадка отступила.
Из палатки высовывались только ноги Нейта, больше Жеви не видел ничего, но надеялся, что его друг не умрет.
Один раз Нейт проснулся, но ничего не увидел.
Проснулся во второй раз — было по-прежнему темно. Он хотел попросить у Жеви воды, хоть глоток, и, может, кусочек хлеба. Но голоса не было. Чтобы Жеви его услышал, пришлось бы приложить усилия и пошевелиться, потому что мотор очень громко ревел. Но тело было сковано, суставы не разгибались. Его словно припаяли к алюминиевому дну лодки.
Рейчел лежала рядом под вонючим тентом палатки, ее колени были плотно сдвинуты и касались его колен так же, как там, на берегу ручья под деревьями. Легкое прикосновение женщины, чье тело истосковалось по невинным плотским ощущениям. Как давно она никого не обнимала, не похлопывала по плечу? Разумеется, Рейчел никогда не прикасалась ни к одному из ипиков-мужчин.
