Если слово «ошеломление» и существовало, то это было выражение лица Писателя.
- Ты… ты хочешь сказать, что он действительно здесь?
- Да. Так ты хочешь посмотреть или нет? Идём, я покажу тебе, - и она открыла дверь кабинета.
Писатель, спотыкаясь, последовал за ней.
- Так ты… Ты что, серьёзно?
- Я серьёзнa, как “Чёрная Cмерть”[30], - сказала она, прихрамывая. - Давай покончим уже с этим. Ненавижу смотреть на этого уёбка.
Это сбивало с толку больше, чем всё остальное. Он никогда по-настоящему не верил в существование чудовищ…
- Но ведь это не настоящий монстр, верно? - в отчаянии спросил он. – Это, должно быть, человек с каким-то ужасным уродством. Правильно?
- Нет. Это чудовище. И никогда никому не говори об этом. Ты понял?
- Конечно, конечно…
Они прошли через рабочее помещение, миновали незанятый теперь стол морга, прошли в другую дверь, в тёмный пахнущий химикатами коридор. Маленькая голая лампочка висела над очень большой металлической дверью, окаймленной стальными распорками. У двери не было ручки, только прорезь для ключа.
Дон достала ключ, собираясь вставить его, когда…
- Но… но…- продолжил заикаться Писатель. Его колебания были неожиданным явлением. Возможно, он испугался, что миф окажется правдой и его представления о реальности могут быть безнадежно испорчены? - Я... я... Всё как-то происходит слишком быстро. Мне нужно ассимилировать потенциальные возможности. Мне… мне нужно подготовиться морально…
Дон поморщилась.
- Чего?
- Нужна дополнительная информация, - с трудом выдавил он. - Например, что именно находится за этой дверью? Откуда оно взялось? Почему оно здесь?
- Господи, это все минимум часа два рассказывать! Ты хочешь посмотреть или нет?
Прежде чем Писатель успел ответить, в дверь позвонили.
Дон посмотрела на часы:
- Ебись оно. Это Уолли Эберхарт, его жена скоро помрёт от цирроза, и он хочет поработать в магазин гробов. Мне нужно идти, - Донна вытащила ключ из замка, не провернув его, затем подтолкнула Писателя в сторону коридора. - Увидимся вечером.
- Сегодня вечером?
- Да, - сказала она. - Встретимся вечером в “Перекрёстке”; купишь нам со Сноуи выпивку на тот полтинник, что ты заработал, - затем она подмигнула ему, резко обняла и поцеловала в губы. Она провела кончиком языка по его губам. - Если будешь хорошо себя вести, получишь ещё один двойной отсос, - после этого она поспешила прочь. - Выходи через заднюю дверь, - крикнула она. - Иду, иду, мистер Эберхарт!
Писатель подумал, что вчера у него был самый странный день в его жизни, но теперь он понимал, что всё ещё впереди. И снова его либидинозные гормоны дали о себе знать, что было совершенно противоположно его жизненному опыту. Физический результат сверхъестественного возбуждения заставил его почувствовать себя
