Но что больше всего мне понравилось, так это реакция Игоря. Даже страшно становится, как он правильно себя ведет: на его лице не было ни испуга, ни удивления. Он просто терпеливо дождался, пока я его отпущу, и очень спокойно спросил:
— Забыла что-нибудь?
— Ага. Тебе сейчас понадобится сотовый?
— Да нет Вроде никто не должен звонить, — задумчиво ответил Игорь. — Но если будут все-таки звонить, проси, чтобы перезвонили позже. А если что-то очень срочное — найди меня. Хорошо?
Я кивнула, дав понять, что все инструкции мной усвоены. Игорь повернулся и хотел было идти, но я с возмущением воскликнула:
— Стой! Ну, а сотовый! Ты же мне его не дал.
— Так он в твоей каюте. На обычном месте, — с этими словами Игорь подмигнул мне, улыбаясь, и, взяв Владика за локоть, вышел вместе с ним.
А я с большим достоинством под заинтересованными взглядами теплоходной публики прошествовала в свою каюту.
В каюте я отыскала под диваном телефон, набрала номер Кирсанова и начала молиться, чтобы он был на месте. Кирсанов молитве внял и поднял трубку:
— Кирсанов слушает.
— Слушай, слушай. Может, что ценное услышишь, — радостно отозвалась я.
— Танька? — не слишком-то обрадовался Кирсанов. — Тебе чего? Еще какой-нибудь «глухарь» хочешь на меня повесить? Чем я тебя обидел? Может, плохое что сделал?
— А что? Почему «глухарь»? Я же просила просто потянуть дело, там вроде все ясно было?
— Почему, почему.. Генку этого придется вообще выпустить. Как только удастся дамочек этих ненормальных от дверей камеры отогнать, чтобы ее открыть, так сразу его и выпустим.
— Активные бабы, да? — с удовольствием спросила я.
— Да не то слово! Деньги швыряют направо и налево и от Геночки не отходят. Цирк на колесиках.
— Так почему выпускаете-то? Не потому же, что Ира с Катей надоели хуже горькой редьки?
— Да нет, — упрямо протянул несчастный Кирсанов. — Не мог этот Генка его убить. Физически. Все как в плохом детективе, только наоборот.
На этом Кирсанов заткнулся, видимо, решив, что мне все ясно. Я возмутилась:
— Слушай, чудило! Я, конечно, необыкновенно умная и талантливая, но мысли пока читать не умею. Чего там у вас стряслось? При чем тут плохой детектив наоборот?
— Все очень просто: Генка, чтоб его черти взяли, оказался левшой, и никак не мог бы убить этого товарища Козанкова именно этим способом. Товарищ Козанков, мать его, убит правшой. Так что, Танечка, круг подозреваемых у тебя резко сужается — отсеки всех левшей и найди преступника. Здорово, правда?
