* * *
Она рассматривала визиты к родственникам мужа два раза в неделю как свой долг перед Берти, долг, который она готова нести всю оставшуюся жизнь. В конце концов, она все еще была его женой и навсегда ею останется. Мистер и миссис Бартон часто называли ее «нашей дочерью». Кто у них еще остался теперь, когда его не стало?
Но разговаривать с ними всегда было трудно. Айви казалась хрупкой как тростинка, как пуховая головка чертополоха, которую может сдуть одно неосторожное движение. Альберт-старший – неизменно угрюмый и необщительный, но, по крайней мере, он был тверд и предсказуем. Однако она никогда не могла даже представить себе подобную ситуацию: эту брошюрку «Томаса Кука» и это выражение ожидания на их лицах – такое торжественное и печальное.
– У нас есть хорошие друзья, которые ездили в один из таких туров, – сказал свекор, и она чуть расслабилась. Возможно, брошюра была просто предлогом для разговора. – Они рекомендовали его нам. Понимаешь, они нашли могилу своего сына. Сказали, что это было очень трудно, но принесло им огромное утешение.
– Вы рассматриваете эту поездку для себя? – спросила она.
– Мы думали об этом, но… – Он слегка качнул головой в сторону жены, которая молча вытирала глаза кружевным платочком. – Мы подумали, – он замолчал на мгновение, – может быть, ты съездишь от нашего имени?..
«Они спятили, – подумала Руби. – Чтобы я одна путешествовала по полям сражений?! Бродила по окопам, искала его останки вместе с толпой праздных туристов? Это не просто безумие, это весьма неприятно».
– Чтобы отдать дань уважения как член семьи, – продолжал Альберт. – Поскольку у него нет могилы, как ты знаешь.
О, она прекрасно это знала. Тело Берти так и не нашли. И это было тяжелее всего: не знать, как он погиб, не представлять, где он лежит. Ей все еще снились кошмары, навеянные фотографиями в «Иллюстрированных лондонских новостях», на которые она могла смотреть только краем глаза. Она представляла, как его тело, переплетенное с другими телами, гниет в грязной развороченной воронке где-то под Ипром. Она снова вернулась к брошюре, но предложения расплывались у нее перед глазами. Она любила Берти, конечно, любила. Но это – уже слишком. Просто невыносимо видеть собственными глазами то ужасное место!
– Моя дорогая! – окликнул ее Альберт. – Ты ведь согласишься?
– Я, право, не думаю, что я… – начала она, но тут же замолчала, не в силах подобрать нужные слова. Ну не могут же они, в самом деле, просить ее поехать одной в эти жуткие места?
