Руби с благодарностью воспользовалась возможностью пару часов отдохнуть. Элис была утомительной компаньонкой, все время болтала, без конца деловито планировала каждое последующее действие. Руби привыкла к более медленному темпу, ей нужно было какое-то время побыть одной, чтобы собраться с мыслями.
Она попыталась заснуть, но впечатления нескольких прошедших дней проносились в голове, как настойчивые картинки калейдоскопа. Она смирилась со своей тихой, скучной жизнью, не задавала вопросов, пытаясь похоронить прошлое и жить, скрываясь под маской адекватности. И все же, вопреки всем своим благим намерениям и инстинктам, согласилась пересечь Ла-Манш и отправиться на экскурсию по полям сражений. Это был довольно безрассудный поступок.
А теперь, так или иначе, она позволила убедить себя сопровождать дерзкую, властную американку в этот охваченный войной маленький городок в слабой, туманной надежде найти одну-единственную могилу. Истории, рассказанные Джинджер, придавали всему этому реальности. Берти мог бывать здесь – и, вероятнее всего, бывал – одним из тех истосковавшихся по хорошей еде, теплой ванне и ласковому слову парней, с которыми беседовала официантка. Ему наверняка должно было понравиться крепкое бельгийское пиво, он вообще любил пиво. Искал ли он десятиминутных утех с теми женщинами, которые отчаянно старались прокормить своих детей? Она поморщилась и быстро прогнала эту мысль.
Он никогда не был религиозным, и она сомневалась, что он стал бы посещать ту странную часовню под крышей. Но он мог приходить в библиотеку «Тэлбот-хаус», чтобы почитать, и, конечно же, он с удовольствием посещал бы музыкальные вечера, о которых говорила Джинджер.
Руби подошла к окну, выходившему на пустынную в этот час площадь, и попыталась представить, как тут все выглядело во время войны. Прибывают и уходят войсковые части, в кафе и барах полно солдат, по площади снуют грузовики, нарядные офицеры, полные сознания собственной значимости, шагают по своим важным делам туда-сюда у штаба союзных войск, разместившегося в муниципалитете, башня которого все еще высится над площадью. Несмотря на палящие лучи солнца, Руби содрогнулась при мысли о том, как через каменные ворота ратуши тяжелой поступью проходили дезертиры в ожидании наказания или даже смерти за свои проступки.
