– Вы знаете, когда ждать преподобного Клейтона, или как вы там его называете? – спросила Элис у Джинджер.
– Думаю, завтра.
– Как вы думаете, он согласится нас принять?
– Конечно, он хороший человек, – ответила Джинджер на ломаном английском. – Мои ребята любят его.
– Ваши ребята?
Она уперлась рукой в бок, и на губах появилась нежная улыбка:
– Я их так называю, солдат. Иногда я скучаю по ним. Они такие сильные, когда сражаются на поле боя, но тут они сущие младенцы. Все, что им нужно, – еда и выпивка, много выпивки, она помогает им забыться. И женщины, конечно.
– Вы же не имеете в виду?..
– Именно так, – пожала плечами девушка. – Женщинам нужно чем-то кормить детей, знаете ли. Пять франков за десять минут.
Элис услышала, как рядом с ней сдавленно ахнула Руби.
– А я… я дарила им лишь улыбки, шутила с ними, ну, может, поцелуй в щеку. Не много для счастья, – улыбнулась Джинджер. – Это такая малость, когда они отдают жизни за нашу страну. Именно поэтому месье Клейтон и устроил тут солдатский клуб – как настоящий семейный дом.
– Разве вы не говорили, что там и часовня была? – уточнила Элис.
– Ну да. В комнате под крышей, как это у вас называется?
– На чердаке? – подсказала Руби.
– Люди говорят, что там было все, что нужно для службы.
Элис изо всех сил пыталась представить себе часовню на чердаке. Те часовни, которые она видела, были из камня, холодного и мрачного камня. И хотя вера Сэма прошла проверку смертью Амелии, сестра была уверена, что он обязательно искал бы такое место для молитвы, если бы знал о нем.
– А как здесь было во время войны?
Джинджер задумалась.
– Мне было всего тринадцать, когда пришли немцы, мама с папой хотели отправить меня подальше отсюда, но я осталась. Потом бои подходили все ближе, и снаряды падали у самых стен, и мы все ужасно боялись. Тут было много парней. Грязные, грустные, усталые, они пили так много, что отец отсылал меня спать наверх. Но я не боялась. Меня пугали только те, кто трясся.
– Трясся? – удивилась Элис.
Джинджер продемонстрировала, как дрожат руки, все ее тело тряслось, лицо было перекошено.
– Контузия, вот как это называется, – вмешалась Руби. – Это из-за окопов и постоянных обстрелов. Это болезнь; они ничего не могут с собой поделать.
– Многие убегали, – сказала Джинджер. – Они прячутся в лесу, потому что боятся, что их убьют. Приходят ночью и просят отца помочь им. Но что мы можем сделать? – пожала она плечами.
– Даже сейчас, после окончания войны?
