Он рассказывал им о победах и поражениях, о том, как теряли и отвоевывали, и снова уступали противнику каждый участок земли. Он называл число погибших в каждой битве – всякий раз это были тысячи и тысячи жизней. Он передавал по салону карты с волнистыми линиями, тянущимися с севера на юг, их цвет обозначал условные линии фронта противника и союзных войск. Некоторые участки переходили из рук в руки почти каждые несколько месяцев.
Как ни старалась Руби внимательно слушать, она просто не могла усвоить всю эту информацию, незнакомые названия, невероятные потери, тоннаж снарядов, силу взрывов, мили и мили вырытых траншей и глубоких подземных тоннелей, неописуемый ужас от ядовитого газа.
Она полагала, что на войне одна сторона продвигается вперед, захватывая города и деревни, в то время как другая сторона отступает. Но здесь, во Фландрии, казалось, что обе стороны целые месяцы, даже годы просидели на корточках в окопах, поливали друг друга из ружей и орудий, выпускали ужасающий ядовитый газ и тайно проделывали тоннели под передовыми линиями друг друга, чтобы устраивать чудовищные взрывы. И все это продолжалось до самого конца, с малоощутимыми результатами, если не считать того, что тысячи и тысячи людей страдали и лишались жизней из-за нескольких ярдов приобретенной и вновь утраченной земли.
Какой в этом был смысл? Когда она умоляла Берти не записываться добровольцем, он сказал, что в этом видит свой долг. Но что это значило? Долг перед кем? Почему немцы хотели захватить Бельгию, и почему Британия так стремилась защитить эту маленькую страну? Зачем нужно было положить столько народу за эти несколько миль ничем не примечательной сельской местности? Если бы только она могла набраться храбрости, то спросила бы майора Уилсона его мнение. Он несколько раз повторял им, что приезд сюда поможет все понять, но пока она еще больше запуталась.
Прошло еще полчаса, прежде чем они наконец достигли окраины гораздо большего города – или того, что от него осталось, – с глубоким каналом и какими-то древними укреплениями. Майор назвал его «Вайперс», и Руби потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что это место описано в брошюре «Томаса Кука» как Ипр.
– Весь город взорвали, – вздохнула рядом с ней Элис.
Автобус медленно пробирался по улицам мимо разрушенных домов и остановился на широкой центральной площади, по краям которой виднелись руины уничтоженных общественных зданий, груды камней и щебня выглядели так, словно тут буйствовал какой-то неуклюжий великан. Руби прикрыла глаза, она просто не могла поверить в то, что видела. Даже разгромленные деревни, через которые они проезжали раньше, не могли подготовить ее – да и других тоже – к этому. Наверное, это и называется «лично удостовериться»: на примере физического уничтожения целого города собственными глазами убедиться в ужасающей разрушительной мощи войны?
