Табби начал молиться, его голос показался девушке таким успокаивающим, таким ласкающим слух, какого она никогда прежде не слышала. После каждой фразы он надолго замолкал, словно задумывался.
– Отче, благослови этот дом и храни его в память о тех, кто нашел убежище под этим кровом, и особенно обо всех тех, кто отдал жизни, чтобы мы обрели мир. Благослови эту страну и людей, живущих на этой земле, которым выпало столько страданий, помоги им восстановиться. И наконец, Господи, молю Тебя, благослови этих двух молодых женщин, помоги им, утешь в их горе. Аминь.
Когда он начал читать молитву Господню, Элис вторила ему. Рядом с ней тихо бормотала слова молитвы и Руби, сначала несмело, а потом более уверенно: «…И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…»
Наконец они умолкли и замерли.
– Я так рада, что ты со мной, – прошептала Элис.
– А я рада, что ты меня сюда привела, – прошептала в ответ Руби.
* * *
Изучение имен в книге отзывов оказалось делом медленным. Многие из них были нацарапаны в такой спешке, что невозможно было разобрать, другие почти стерлись или были чем-то залиты. Кофе либо чаем, как подозревала Элис. Табби сказал им, что в клубе не подавали алкоголь. «Этого добра было вдосталь в других местах». Были и другие следы – темно-коричневые пятна грязи или даже, возможно, засохшей крови, размазанной по страницам. Даже в мирном «Тэлбот-хаус» записи в книгах несли в себе признаки войны, с которой солдаты попадали сюда лишь на короткую передышку.
Каждый раз, когда она видела запись, где упоминался канадский корпус, часто украшенный схематичным рисунком, изображавшим кленовый лист, сердце Элис замирало. Она особенно внимательно вчитывалась в эти строчки, пытаясь представить себе человека, который их оставил. Даже если это был не Сэм, этот канадец мог оказаться его другом. Вот если бы она могла с ними всеми переговорить! Она подумала, не записать ли ей их имена, чтобы найти их следы по возвращении домой. Но жестокая правда заключалась в том, что большинство из них, вероятно, погибли. Каждый раз, когда она дочитывала до конца страницы, ее уверенность чуть угасала.
– Ну что, есть успехи? – спросила она Руби, сидевшую за соседним столиком и просматривавшую другие журналы записи посетителей. Табби сидел рядом и просматривал свои бумаги.
– Не-а, ни единой зацепки.
– Зацепки?
– Тут есть записи солдат, которые служили в полку Берти, но ни одного знакомого имени. Это словно искать иголку в стоге сена.
