Я не стыдилась своего происхождения. Я была незаконнорожденной и никогда не видела своего отца; по правде говоря, он не признал ни меня, ни мою сестру. Но, несмотря на это, я не осуждала свою мать.
Она была беспечной, безответственной и во многом эгоистичной, особенно в том, что касалось чужих мужей, но она также была любящей и жизнерадостной. А еще за ней тянулась дурная слава, все ее романы и наплевательское отношение к правилам приличия и полное отсутствие угрызений совести задокументированы в мельчайших подробностях в бульварной прессе. Мама пыталась защитить нас от всего этого, когда мы были маленькими. Но во время учебы в школах‑пансионах я слышала, как у меня за спиной шептались, обсуждая ее поведение. В глазах других она была разлучницей, потаскухой, шлюхой. Я не раз отстаивала ее честь, хотя знала, что в некотором смысле у нее нет этой чести. Однажды, когда я высказалась ей по поводу одного из ее покровителей, известного актера, которого она увела из семьи, после чего одноклассницы устроили нам с Джуд настоящую травлю, она просто рассмеялась и сказала: «Если бы его женушка хотела удержать его, ей следовало прилагать больше усилий, чтобы он не заскучал в ее компании».
Но сейчас, сидя перед Данте, я жалела о том, что не родилась в другой семье.
— Думаю, на вас произвело впечатление наше семейное поместье… И вы считаете меня аристократкой. Но это не так.
— Разве ты не внучка британского герцога? — без тени удивления спросил он.
Значит, он наслышан о моей матери.
— Я никогда не встречала ни его, ни отца. Они не признали нас с Джуд.
Впервые в жизни меня так волновало собственное происхождение. Я не хотела потерять эту работу, и дело не в деньгах. Я впервые получила возможность показать, на что способна. А еще у меня появился шанс провести целых десять дней в обществе Данте. После того как он спас меня, а затем помог нам с сестрой решить наши проблемы, не говоря уже о том поцелуе, я не на шутку увлеклась им. Когда он сказал, что люди подумают, будто я его любовница, мне не стало стыдно, наоборот, меня охватил дикий восторг.
— Я училась в частных элитных школах, но никогда не посещала такие приемы, как ваш.
— Почему ты заговорила об этом? — помолчав, спросил Данте.
— Потому что не хочу разочаровать вас, — смутилась я. — Я впервые слышу имена ваших гостей, но некоторые из них могут знать мою мать и то, что я… — Я запнулась, не в силах произнести это слово. Данте сделал так много хорошего для меня, и мне не хотелось усложнять ему жизнь, как делала моя мать, разрушая чужие браки. Даже мой собственный отец не поверил в меня так, как этот человек…
