«Нет, я не Байрон — я другой» —
…я зверь…
вгоняющий под когти кровь столетий,
и прутья вырывающий из клети,
и двери вышибающий с петель…
Искатель душ
…в подлунной тишине.
Вдыхаю неземные ароматы.
Бегу…
…бегу…
…бегу на мягких лапах —
и шерсть от счастья дыбом на спине.
Вгрызаюсь в плоть настигнутых стихов,
слюною исходя над каждой строчкой.
Мне кажется такой безумно сочной
разорванная мякоть тёплых Слов…
Звериное чутьё
…и тонкий нюх
ведут меня уверенно по следу…
В предчувствии волнующей победы
от радости захватывает дух…
Но помню:
…для кого-то я мишень…
Минуя то ловушки, то капканы,
рассерженно зализываю раны,
когда чужая пуля срежет цель…
А кровь лишь разжигает мой азарт.
И рыком оглашается округа…
Нет,
…я давно не бегаю по кругу,
оглядываясь с робостью назад…
Прислушиваюсь к шелесту миров.
Ловлю тревожно шорохи
…и звуки —
они стучатся в душу тайной мукой
и снова обрастают плотью слов…
«Нет, я не Байрон — я другой»…
…Я зверь —
тот, что во власти странного рефлекса
вдруг сам себе прокусывает сердце
под взглядом изумлённых егерей.
Утро здесь всегда наступало рано. Южное солнце Кайнура словно бы ни в какую не желало прятаться долго, круглый год вытесняя здесь ночь раньше, чем где-либо ещё. А иногда и вовсе царило на небе круглые сутки, лаская просторы герцогства своими тёплыми лучами. Такие ночи, называемые белыми, слуги откровенно ненавидели — во время таковых их заставляли работать вовсе без сна и отдыха, порой выжимая так, что и в гроб лечь легче. Всё это им уже и вроде как привычно, но от того не менее неприятно.
В основном они работали в поле и огороде, на пастбищах и плантациях своих хозяев, и лишь некоторая часть из прислуги, так называемая «элита», вели относительно спокойную и размеренную жизнь, следя за порядком в самой усадьбе или замке.
